Казыкумухское владение выделилось из шамхальства несомненно как территория, населенная лаками. Предания говорят о том, что владельцы Казыкумуха были выборными, на что указывает и их титул «халклавчи», который лингвисты переводят, как «глава народа».

Ближайшим к Дербенту феодальным владением Северного Дагестана было уцмийство Кайтагское. В 1618 г. служивший по Терскому городу князь Суячалей Черкасский так говорил об уцмии Рустем-хане терским воеводам: «Уцмей де князь кайдацкой в горах человек первый и людьми силен, никому не служит, ни турскому, ни крымскому, ни кизылбашскому не голдует и ясаку не дает, а человек де он гордый, против Гирея князя [Тарковского] не вставая шапки не сымает, и Гирей де перед ним з братом своим с Илдаром вместе не садитца и стоят на коленках.., земля де его в крепких местах». Аллага, называя кабак уцмия Кала кура (т. е. Каракурейш), считал, что уцмий может выставить 500 человек ионных воинов и 700 пеших. В 1630-х годах в переговорах с Москвою и Терским городом о вступлении в русское подданство, уцмий писал о 40 тыс. и 60 тыс. кайдацких людей, с которыми он учинился «в холопстве» царю Михаилу Федоровичу. Эвлия Челеби в 1660-е годы считал, что численность племени кайтак — около 20 тыс. человек (мужчин?). Колебания этих цифр показывают, что они приблизительны, однако они дают представление о том, что Кайтагское владение было одним из важнейших в Северном Дагестане. Этнически его население не было однородным.

Порядок выбора уцмия в Кайтаге был сходен с тем, который описан выше для шамхальства. Наследования по прямой линии не было, достоинство уцмия передавалось одному из старших в роде. В 1633 г. уцмий Рустем-хан разъяснял приехавшему к нему в Башлы сыну боярскому Василию Надобному, что «в Кайдацкой земле на княженье он, уцмей, а после ево будут на княженье братья ево Чюкук да Устерхан да сын ево Хан...». Выборы уцмия имели место и в начале XIX в. Порядок владения по старшинству не был прочным и вел к кровавым столкновениям, как это было, например, в Кайтаге в 80—90-е годы XVII в.Аварское нусальство было в XVI—XVII вв. одним из сильных феодальных владений Северного Дагестана. В противоположность шамхальству, указаний на феодальную раздробленность Аварии в источниках этого времени мы не находим. Насколько можно судить по сохранившим­ся родословными, уже в XVII в. преобладала тенденция
к передаче достоинства нусала наследникам по прямой линии.

Социальные отношения в Дагестане, глубоко своеобразные и в феодальных владениях и в так называемых «вольных обществах» в городах, изучаются для XVIII — начала XIX в. в монографии Р. М. Магомедова, для XIX в. — в монографии и работах X. О. Хашаева и С. Гаджиевой. Для XVI—XVII вв. полной картины социальных отношений по состоянию источников дать нельзя.

Шамхал, крымшамхал, ханы-князья и их дети — мурзы, беки, бе — составляли высший привилегированный слой феодального общества в Кумыцкой земле. Они были верховными собственниками земли феодальных владений. Записанные позднее так называемые «бейские адаты» резко выделяли этот слой из общей массы населения. Дети «непрямых» жен, т. е, неравных по происхождению мужу, назывались «чанками» и имели меньшие права. Султан-Мут, чанка, овладел эндерейскйм ханством после ожесточенной борьбы с братьями, которые считались по происхождению выше него. Военные конные отряды ханов и беков составлялись из «служилых» людей — «узденей», по терминологии русских документов XVI—XVII вв. Среди них значились «лучшие», «владетельные» уздени (в позднейших записях адатов — «сала-уздени», владевшие кабаками и входившие в войска ханов со своими небольшими отрядами. Та же сказка Аллаги 1598 г. перечисляет несколько имен таких узденей «у шевкалова узденя уТемир-хана в Шурани 10 человек конных..., кабак Аркуша, а в нем шевкалов уздень Казый, у него 20 человек конных... кабак Хили, а в нем уздень Алебек, у него 50 человек конных...». Привилегированное положение занимало высшее мусульманское духовенство.

Сведения о трудовом, зависимом населении шамхальства в XVI—XVII вв. очень отрывочны. Русские источники XVI—XVII вв. употребляют для этих групп населения термины: «черные люди», «пашенные люди», «холопы» (или «ясыри»).

Термин «пашенные люди», по-видимому, нужно отнести к крепостным крестьянам Дагестана — «чагарам» и «райятам». От 1604 г. в рассказе уже упомянутого грузи­на, старца Кирилла, до нас дошло описание «двора» шамхала в Тарках. Тарки были расположены на старом городище с сохранившимися от древних времен каменными укреплениями — «иcстари город бывал каменной, стоит на горе». На самом верху горы возвышалась каменная башня; ниже, под самородным «каменным заломом» был расположен двор «шевкалов, палаты каменные и избы», рядом — другая каменная башня «да городище старое», ниже двора — каменная мечеть; около двора шамхала было «дворов черных с 300», где жили пашенные люди; поблизости, на ключевых истоках, стояли мельницы. В 1604 г., когда опасались похода на Тарки русских воевод, сам шамхал жил в горах, и пашенных людей осталось в Тарках всего дворов 20 или 30. Кирилл сообщал, что когда «хлеб поспеет», от шамхала приезжают воинские люди и «хоронят хлеб» «по ямам и по горам».

Названные в этом описании пашенные люди, видимо, работали в хозяйстве шамхала, на его земле. Другое ука­зание относится к 90-м годам XVI в. Сообщалось, что у впадения в море р. Койсу (Сулака) до постройки там русского города у шамхала были «лутчие угодья, пашни и сенокосы и рыбные ловли»; и в этом случае речь шла, по-видимому, также о собственном хозяйстве шамхала. Ясыри — рабы — у кумыков были и русские, и мичкизские (чеченцы), и грузинские, и черкасские, т. е. адыги, и из Средней Азии — бухарские и юргенчские. Рабов использовали главным образом в домашнем хозяйстве, во дворах, а также как пастухов-чабанов при многочисленных стадах владельцев. Записанные уже в XIX в. предания показывают, что была тенденция сажать рабов на землю и что таково было происхождение некоторых райятских селений.

Одним из постоянных способов захвата пленных были набеги через горные проходы — «щели» — в соседнюю Кахетию; брали пленных для перепродажи и при столкновениях кумыкских владельцев между собою. Крупными невольничьими рынками являлись Эндери, Дербент, Шемаха. По сообщению середины XVII в., кумыцкие люди «приходят из Кабарды и из Малого Ногаю и из Озова в Кумыки», «русской и всякой ясырь привозят, а из Кумык продают в шаховы городы». Но при сопоставлении с позднейшими известиями надо считать, что основной массой трудового населения Дагестана были «черные люди» — крестьяне-уздени, объединенные в сельские общины — джамааты, которые сохраняли и черты родового строя.