Выехав со станции Прохладная, лишь к двум часам ночи он добрался до кабардинского села Атажукино I, где для него гостеприимно распахнулись двери кунацкой местного старшины. Радушное отношение к приезжему, пишет автор, было проявлено и в патронимическом поселке Кочкаровский, и в Урусбиево.
После Атажукино I М. А. Иванов посетил Гунделен, где ему пришлось менять лошадей, сыроварню Урусбиевых, усадьбу князей Наурузовых (район современной Лашкуты). Его восхищает природа Баксанского ущелья. Свои заключения сделал он относительно образования поселков Шашбоват, Озаруково, Гижгит, Гирхожан. А познакомившись с населенными пунктами Муккулаи, Тютю, Нижний Чилмас, Чегет-Кылды, Тёгерек-Тала и порасспросив о них некоторых старожилов, он, па основе сопоставления количества дворов в поселках и принадлежности к тем или иным фамилиям, уверенно делает вывод, что они – выселки главного села – Урусбиево.
Такие незначительные но размерам населенные пункты в литературе до М. А. Иванова уже получили описание и название хуторов.
Глубже остальных авторов их сущность, принципы образования и управления, взаимоотношения жителей раскрыл в своих работах «Родовой быт в настоящем,. недавнем и отдаленном прошлом. Опыт в области сравнительной этнографии и истории права» (СПб., 1905, вып. 1 – 2, с. 13) и «Поземельные и сословные отношения у горцев Северного Кавказа» (Русская мысль, 1883, № 12, с. 139) Максим Максимович Ковалевский: «...название аула патронимическое: он обозначается именем своего основателя, родоначальника той семьи, члены которой или одни живут в нем, или являются его первоначальными насельниками, не исключающей позднейшей примеси и со стороны других фамилий», и «те из них, население которых состоит из родственников, имеют своим старшиною не выборное лицо, а старейшего по летам». Говоря о наименовании поселения, Ковалевский указывал, что оно восходило к родоначальнику фамилии и не менялось, хотя потомки его иногда меняли свои фамильные наименования: «Село обозначается именем своего основателя, родоначальника той фамилии, члены которой поселены в нем или же являются его древнейшими обитателями».
М. А. Иванова заинтересовали у баксанцев искусные каменные ограды, которые как бы охватывали не один двор, а несколько, т. е. усадьбы разделившихся семей, а также огороженные, но разбросанные в разных местах пахотные и сенокосные поля. Он понял, что земли эти принадлежали отдельным большим и малым семьям и что ценность их и дороговизна объяснялись сложностью превращения в культурные, пригодные для земледельческого хозяйства: «Каждый такой клочок земли добыт ими, взят с бою у природы, т. е. расчищен из-под леса, освобожден от камня, удобрен и орошён». Ему пришлось видеть, что подобная обработка земли продолжалась и в период его посещения ущелья. Горцы обживали небольшие лесные поляны, которые с течением времени скрытно от властей обносили частоколом. Эти участки сначала использовались как зимовники с расчетом приспособления их в дальнейшем под сенокосы и пахоту.
Наиболее ценен его материал о фамилиях-первопоселенцах ущелья, выходцах из Безенги – Жаппуевых, Тиловых, Геккиевых, Курдановых, который, как думается, ему удалось собрать в беседах с местными жителями Баксанского ущелья.
Скрупулезно восстановленные нами уже почти через 70 лет генеалогии и предания этих фамилий помогли с определенной точностью воспроизвести историю складывания Урусбиевского сельского общества. Однако приходится сожалеть, что эту работу не проделал сам М. А. Иванов, сведения которого могли быть более детально полными.
Автор рассказал о том, как еще первые поселенцы выкорчевывали леса, создавая себе пахоту и сенокосы, как в конце XIX века это было запрещено царской администрацией и как возник спор из-за «лесной дачи» между Урусбиевыми и Казенным лесным отделом «в лице Ставропольско-Терского управления государственных имуществ».
Тяжебные споры по поводу лесных угодий возникали как между феодалами и государственной властью, так и между частными лицами. В 1914 году балкарские таубии Хаджи-Жанхот, Шаухал и Зекерья Жанхотовы судились с обществом из-за «лесной дачи Карасуу». Дело это, получившее отклик на страницах газеты «Терские ведомости», начальником Терской области было решено в пользу общинников.
