Но зато в отношении торговли семейным имуществом отец был полностью зависим от членов патронимии и «фамилии», пользовавшихся правами тукумного выкупа и предпочтительной покупки. Состоявшееся без ведома родственников и даже соседей соглашение обязательно разрывалось. Ковалевский и Иванюков не дают объяснения соседскому выкупу, но, вероятно, он был связан с характерным для патронимии традиционным принципом локального поселения членов разделившейся большой семьи, т. е. родственники всегда жили рядом, и поэтому ближайший сосед считался как бы близким по крови.
Исследовав земельные отношения, лично осмотрев пашни, сенокосы, побывав на пастбищах, изучив документы сельского правления, авторы приходят к выводу, что пахотные и сенокосные участки являлись собственностью отдельных хозяйств, а пастбища и леса – частью общинными, частью собственными. Общинными считались наиболее отдаленные, а также присельские выгоны. Что касается лесных угодий, то в Урусбиевском обществе они принадлежали княжеской фамилии, в других – отдельным селам, некоторые участки – таубиям, а в общем – сельской общине.
Право пользования общинной собственностью – пастбищами, сенокосами, лесами, реками – объединило горцев еще в раннее средневековье в прочные коллективы соседей – сельские общества. Это время – окончательного распада родового строя, когда на основе устанавливавшихся экономических отношений определенных групп населения в ущельях Балкарии возникали общества, социальные и хозяйственные интересы которых требовали создания органов управления, выделения территории и установления на основе вырабатывавшихся норм общежития определенных законов.
При распаде родовых и установлении соседских отношений происходят изменения и в области религии горцев. Божества отдельных родов или исчезают или закрепляются за конкретной какой-то территорией, селом, семьей, затем патронимией. Преподаватель Ставропольской гимназии Сергей Васильевич Фарфоровский в принципе был прав, указывая, что в Балкарии «почти каждая речка и каждое ущелье имеет своих духов и богинь». Он упускал лишь, что одухотворение окружающей природы все более увязывалось с теми или иными семьями и фамилиями, селами, затем с сельскими общинами. Углубление в дальнейшем социальных различий в обществе приводило к тому, что «божества сильных» патронимий сельской общины в ряде случаев «начинают почитаться членами остальных, более слабых...». По данным и нашего полевого этнографического материала, многие семьи и патронимии в конце XIX – начале XX века имели свои регулярные культовые празднества.
Формировались и переходили к следующим поколениям порядки и обычаи, превращавшиеся в законы обычного права – «тау адет», которые, по словам московского учителя, популярного географа Сергея Павловича Меч, «можно назвать первым звеном, связующим людей в общество, переходным состоянием к жизни общественной».
Сельские общины, охватывающие конкретные ущелья, имели строгие границы, в качестве которых им служили громадной величины валуны, речушки, кустарники, деревья, овраги и другие, бросавшиеся в глаза места и предметы.
Попытки размежевания и захвата земель соседних сельских общин приводили к длительным распрям и тяжбам (примеры кровной вражды Хуламского и Безенгийского, Чегемского и Баксанского ущелий). Важный отпечаток на сельскообщинные отношения, их существование и живучесть откладывали географические условия, местоположение ущелий Балкарии, специфический горный ландшафт, изолированность территории.
Авторы поднимают и вопросы заселения Баксанского ущелья, появления здесь фамилии Урусбиевых и создания сельской общины. В частности, они предполагают, оперируя полученными у информаторов данными, что первым из Урусбиевых поселился на Камыке, «задолго перед этим оставленном карачаевцами», Чопеллеу. (Карачаевцы ушли из Эльжюрту после 40-х голов XVII веке, а Чопеллеу поселился там в 1750 – 1755 годах). «С Урусбиевым. – читаем дальше, – прибыли сюда и две семьи каракишей, или подчиненных им вассалов, а также незначительное число крестьян...» Действительно, вместе с Чопеллеу, и некоторыми несколько позже, в Баксанское ущелье переехали Жаппуевы, Геккиевы, Курдановы.
Здесь же, в Урусбиевском обществе, путешественники-ученые обратили внимание на определенную разность в антропологических типах местного населения, выделив сванов и кабардинцев.
