Н. П. Тульчинский не раз отмечал почтительное отношение балкарских мужчин к женщинам. Ему не приходилось видеть, чтобы мужчина ехал верхом, а женщина бы шла рядом, чтобы мужчины были грубы и невнимательны к женщинам. В то же время женщины, как замечал он, при встрече в пути всегда уступают дорогу мужчинам или встают при появлении гостей. Подобное наблюдалось в среде осетин, кабардинцев, абазин, ингушей.
Вряд ли прав Тульчинский в том, что балкарцы в случае болезни их близких не прибегали к медицинским мерам и не имели понятия об изоляции опасно больных. Во-первых, население горских обществ в случае необходимости обращалось к своим участковым фельдшерам, во-вторых, балкарская народная медицина имела определенный опыт лечения многих болезней и, в-третьих, балкарцы всегда думали и знали о мерах предосторожности в случае инфекционных заболеваний.
Автору книги в 1969 году в Шаурдате удалось обследовать «шыякы» (фамильный склеп) Гадиевых, расположенный в 50 метрах от их патронимического квартала, который свидетельствует о том, что если кто-либо из членов тукума заболевал неизлечимой болезнью, то уходил умирать в этот склеп, помня о продолжении рода, спасая здоровых родственников.
Искусством народной медицины владели обычно отдельные фамилии, передавая его строго в своем кругу, в чем также проявлялись взаимосвязи родственников. «Практическая медицина, – читаем у П. Зубова, – принадлежащая исключительно некоторым фамилиям, состоит из простых правил, изустно передаваемых из рода в род, и преимущественно заключается в искусном лечении ран».
Заканчивая анализ публикаций Н. П. Тульчинского, надо отметить, что он, живя долгие годы на Северном Кавказе, великолепно разбирался в хозяйственных проблемах горцев, землевладении и землепользовании, общественном строе и семейно-брачных отношениях, религиозных верованиях, народном творчестве. Но в объяснении некоторых фактов и явлений, хотя в этом и не было никакой необходимости, он прибегал к механическому повторению Миллера, Ковалевского, Иванюкова, Грабовского, Иванова, следуя их, порою не всегда удачным, объяснениям и толкованиям, заимствуя у них непроверенные цифровые данные.
Более самостоятельно, критически, правда не всегда оправданно (критика сравнительно-исторического метода исследования М. М. Ковалевского), подошел в эти годы к характеристике семьи, семейных отношений, аталычества, экзогамии, левирата, молочного родства, избегания, кровной мести и т. д. профессор Варшавского университета А. Даринский. Им сделана попытка рассмотреть все эти вопросы во взаимной связи. Он выделил у народов Северного Кавказа большую семью, отметив ее такие качества, как солидарность, игнорирование разделов, управление старшим по возрасту, разделение труда, общность имущества.
В своем этнографическом очерке «Болкары на Кавказе» (СМОМПК, 1908, вып. 38) Николай Александрович Караулов, офицер русской армии, служивший в Терском казачьем войске и страстно увлекавшийся историей и этнографией народов Кавказа, также поднимает целый ряд исследовательских проблем, начиная с географо-климатической характеристики изучаемой местности и кончая ремеслом и народным творчеством ее населения. Караулов описывает жилище большой семьи, технику строительства, убранство комнат, мебель и посуду. При этом отмечает, что многое из виденного им делалось руками «местных мастеров». Он пишет, что домашняя утварь и кухонные принадлежности горцы изготовляли из железа, стали, красной меди и ценных пород дерева. Что касается оружия, то этот вид ремесла, по его мнению, стал исчезать в последнее время, хотя в прошлом занимал «видное место».
В очерке есть материал, касающийся производства одежды и «домашних тканей»: это – производство бурок, башлыков, овчинных папах, шуб из дубленых шкур, кожаных вещей, обуви.
Среди основных видов хозяйственной деятельности Караулов выделяет овцеводство, коневодство и землепашество. Так, о коневодстве он писал, что оно стоит «довольно высоко. Сорт балкарской лошади очень хороший, она неприхотлива и вынослива... Крепкое небольшое копыто очень цепко, и лошади эти незаменимы в горах». По его данным, балкарцы выращивали ячмень, кукурузу, овес, пшеницу, картофель.
