Подробно анализируя брачные отношения, М. М. Ковалевский и И. И. Ивашоков отметили, что балкарцы «редко обращаются к полигамии», что объясняется материальными затруднениями и влиянием христианской традиции. Редко можно встретить двоеженство, и то среди наиболее богатых людей.
Особо считались горцы при заключении браков с сословными различиями жениха и невесты: «Таубий или князь может жениться только на дочери таубия или чужеземного узденя; каракиши, т. е. вассал князя, может жениться на ком угодно, за исключением рабыни». Аналогичное исключение делалось и для браков чагаров – простых крестьян.
В свадебном ритуале определенная роль отводилась родственникам брачащихся. Так, переговоры с родителями невесты вел кто-либо из родственников жениха.
Интересную информацию привели авторы относительно поведения невесты в период сватовства: родители в случае согласия на брак отсылали свата к дочери, и та на троекратный вопрос, желает ли она выйти замуж, отвечала, что она согласна, поскольку такова воля родителей. Действительно, в решении брачных вопросов решающая роль принадлежала старшим членам семьи.
Среди родственников невесты ученые выделяют опять-таки дядю по материнской линии невесты.
М. М. Ковалевский и И. И. Иванюков не упустили из виду и такой момент свадебной церемонии, как возвращение невесты в отчий дом, что они объясняли как неполный и неокончательный разрыв ее со своей семьей и фамилией. Дома она находилась от одного до двух лет. Перед отъездом невесты члены семьи устраивали угощение близким и дальним родственникам, а затем с подарками окончательно возвращали в дом мужа. На торжестве прощания старший член фамилии предлагал присутствующим одарить молодую, в результате чего к ее личному имуществу прибавлялось «до шестидесяти штук рогатого скота, сто или полтораста баранов, много одежды и домашней утвари».
При рассмотрении положения женщины в большой балкарской семье, отношения к ней мужа и его родственников авторы отметили, что она имела определенные права. Муж не мог претендовать на ее имущество, «не мог обременять ее собственными долгами», нес ответственность за ее судьбу перед ее родственниками. В случае же убийства жены «мстителями за смерть» ее родственникам необходимо было «заплатить если не полный, то половинный размер платы за кровь».
Некоторые права сохранялись за женщиной и после смерти мужа. Хотя по обычному праву женщина исключалась из числа наследников, по шариату бездетная вдова получала четвертую часть имущества, имевшая детей – восьмую. Авторы в очерке объясняли это тем, что дети тоже наследовали имущество, и поэтому доля вдовы, имевшей детей, оказывалась вдвое меньше, чем бездетной.
М. М. Ковалевский и И. И. Иванюков обнаружили в балкарском обществе и «вымирающую форму левирата», при котором вдова вместе с имуществом как «собственность семьи покойного переходила к остальным членам двора». Левират, широко распространенный и у других горцев Кавказа, являлся одной из ранних форм брака. «Левират, т. е. обязательный выход замуж за старшего брата, – читаем в работе «Очерк происхождения и развития семьи и собственности», – если муж умрет, встречается у большинства племен Кавказа...». Здесь же дается объяснение появления левирата, как результат попытки сопротивления запрещению коллективного брака в форме наложения табу на взаимоотношения между невесткой и отцом ее мужа, а также братьями, который все же нашел выход в форме «обязательного выхода замуж за старшего брата». Сохранение же этого порядка у ряда народов не просто как символа, а института, считал М. М. Ковалевский, «соответствует новому представлению о женщине как о собственности», что подтверждается известием Вахушти: «По смерти одного брата на вдове его женится другой брат, и это делается потому, чтобы при женитьбе еще раз не пришлось приподнести в дар родителям невесты адатом положенных 10, 20, 30 или 40 коров». Этой же точки зрения, собственно, придерживаются и советские исследователи X. Есбергенов и Т. Атамуратов, по данным которых, полученным ими при исследовании семейного быта каракалпаков, левират, «восходя к групповому браку, в более поздний период» сохранялся и в семейной общине, «не заинтересованной в уходе вдовы и разделе имущества». Таким образом, если корни левирата восходят к беспорядочной форме брака, то сохранение обычая у балкарцев в исследуемое время, говоря словами Ковалевского, «объясняется возможностью достижения с его помощью новых целей, которые вовсе не имелись в виду при его первоначальном установлении».
Кроме экономических интересов семейных коллективов и фамилий, причиной могло быть отсутствие наследников по мужской линии. М. Ковалевский приводит примеры индусских и греческих племен, у которых обычное право допускало «сожительство жены с братом мужа лишь с целью рождения сына, который мог бы со временем сделаться продолжателем семейного культа».
Заканчивают свой научный очерк М. М. Ковалевский и И. И. Иванюков вопросами порядка наследования общесемейного имущества: об идеальных долях наследников, приобретавших реальность после смерти отца, усилении внутрисемейных разногласий, роли шариата в семейном быту, степени родства в наследовании имущества, привилегиях старших и младших и о самой церемонии раздела движимого и недвижимого имущества.
Исследованием балкарской музыки, вместе с М. М. Ковалевским и И. И. Ивашоковым, занимался Сергей Иванович Танеев. Он записал 20 песен и танцевальных мелодий, описал и зарисовал ряд народных инструментов. Это было, как справедливо заметила искусствовед Т. Хопрова, «первое научное исследование интереснейших образцов музыкального творчества народов Кавказа».
