Подобные объяснения, как видно из сравнения с другими источниками, были характерными для всех народов Северного Кавказа. Так, например, в «Трудах» Абрамовской комиссии отмечалось: «Из исторических данных и народных преданий кумыков пяти горских обществ Кабарды, горных дигорцев и др. видно, что родоначальниками высших сословий этих народностей были пришельцы из разных мест страны, переселившиеся в то время, когда население вело уже оседлую жизнь, имело примитивную культуру и управлялось простыми народными обычаями. Обладая ловкостью, умом и выносливостью, в особенности последнее качество ценилось воинственными и полудикими племенами, эти люди сразу завоевали любовь и авторитет среди населения».
Образование вышеперечисленных фамилий, на наш взгляд, надо объяснять другими причинами и не связывать с «кипчакским периодом». Безусловно, прав А. М. Ладыженский (в работе «Смена общественных форм у горцев Северного Кавказа»), считавший, что в корне не верно подходить к феодальным фамилиям как только к пришлым, и объяснявший их появление сословно-классовым расслоением общества.
Взять хотя бы из перечисленных фамилию Шакмановых, которая никакого отношения не имеет к этногенезу балкарцев. Убедительно это доказывает З. Д. Гаглойти в книге «Очерки по этнографии Осетии» (Тбилиси, 1974, с. 128 – 131), где приводит подробное предание и генеалогию Шакмановых, предки которых вышли из Архонского ущелья.
Исследования дореволюционных авторов и советских историков свидетельствуют о сложных миграционных процессах отдельных семей и индивидов на Кавказе также с древнейших времен. Формы этого движения разнообразны и находились в зависимости от внутренней динамики. Виды миграций представляли множество индивидуальных особенностей, которые нельзя назвать случайными. Они были вызваны определенными объективными и субъективными причинами.
Так, в селах горных ущелий и предгорий появлялись добровольные и оказавшиеся здесь по воле судьбы поселенцы, которые характеризуются В. М. Сысоевым как «знатные или простые семейства иного племени». В XIV – XVII веках это чаще всего отделившиеся фамилии, семьи или отдельные представители северокавказских народов, позже – также грузины и горские евреи, приезжавшие сюда с торговыми целями и остававшиеся нередко здесь навсегда, выходцы из дагестанских народов, Кабарды, Сванетии, Имеретии и т. д., занимавшиеся ремеслом.
Одно из первых известий, свидетельствующих, в частности, о военных набегах северокавказских народов, восходит к 1826 году. В «Краткой записке о горских народах», напечатанной в «Северном архиве», отмечалось: «Должно полагать, что вообще между сими горцами есть много пленных солдат, которые туда перепродаются, потому что не могут выбегать обратно». О пленных, пополнявших те или иные общества северокавказских народов, в 1835 году писал П. Зубов.
М. М. Ковалевский приводит данные о кубачинских фамилиях, которые называли «опороченными», восходящими к женщинам – пленницам из соседних народов. Так, члены фамилии Адья-Абакар свои корни ведут к «плененной грузинке». Ковалевский же приводит и другие примеры: Горзамаули произошли от кистиицев (горных чеченцев. – Л. М.), Баяни – от татар, Гураспаули – от «мохевского пленника».