В апреле 1905 года III съезд РСДРП поручил всем партийным организациям «принять самые энергичные меры к вооружению пролетариата, а также к выработке плана вооруженного восстания и непосредственного руководства таковым, создавая для этого, по мере надобности, особые группы из партийных работников»

По всей стране шла усиленная подготовка к вооруженному восстанию, фактически уже начиналась партизанская война революционных рабочих с правительством.

На военно-организаторскую работу партия выделяла свои лучшие силы, создала свои кадры квалифицированных боевиков. Большевистские боевики коренным образом отличались от эсеровских и анархистских боевиков, считавших индивидуальный террор оторванных от масс «героев-одиночек» основной программной задачей в борьбе с царизмом.

В. И. Ленин неоднократно подчеркивал, что большевистские боевики действовали в неразрывной фактической связи с восстающей массой. Они шли на смертный бой с царизмом, с капитализмом «вместе с массой не в фигуральном, не в символическом смысле слова, а в буквальном».

Революционное движение в Закавказье ширилось и принимало все более острые формы. В Тифлисе и других городах одна за другой проходили многотысячные демонстрации трудящихся. На митингах, проводившихся с участием представителей различных политических партий, от большевиков выступали И. Сталин, С. Шаумян, С. Орджоникидзе, С. Спандарян, Камо, С. Кавтарадзе, С. Инцкирвели и другие партийные деятели. Под руководством большевиков забастовки все чаще превращались в вооруженные демонстрации, в кровавые столкновения рабочих с полицией и войсками. Уже в начале 1905 года по всему Закавказью большевиками создавались боевые дружины. Третий съезд РСДРП по предложению В. И. Ленина принял специальную резолюцию «По поводу событий на Кавказе».

Резолюция отмечала, что «особые условия социально-политической жизни Кавказа благоприятствовали созданию там наиболее боевых организаций нашей партии». Подчеркнув важное значение кавказского вооруженного восстания для успеха восстания во всей стране, съезд от имени сознательного пролетариата России послал горячий привет геройскому пролетариату и крестьянству Кавказа и поручил Центральному Комитету и местным комитетам партии принять самые энергичные меры к наиболее широкому распространению сведений о положении дел на Кавказе, а также к своевременной поддержке Кавказа всеми имеющимися в их распоряжении средствами.

Большевистский Кавказский союзный комитет, преодолевая упорное противодействие меньшевиков, осуществлял в Закавказье широкую программу подготовки вооруженного восстания.

В воззвании кавказских большевиков «К обществу» говорилось:

«Период борьбы голыми руками канул в вечность. Нужны ружья, револьверы, бомбы, прочие взрывчатые вещества и т. п. Пролетариат несет свою лепту, отдавая часто последний кусок хлеба на дорогое дело вооружения — целые тысячи собирает он. Вы не можете оставаться безучастными в этом деле. Тот не гражданин великой страны, кто не жертвует жизнью, в крайнем случае имуществом на благо родины. Мы, Центральная Военно-техническая комиссия кавказских социал-демократических рабочих организаций, призываем вас, граждане, всеми зависящими от вас средствами служить делу Великой Российской Революции и прежде всего делу вооружения населения, что является целью нашей организации».

Создание и обучение боевых дружин, захват и собственное производство оружия, строго конспиративная выработка планов боевых действий сопровождались широким распространением среди пролетариата военно-технических знаний, необходимых для ведения партизанской войны. «В Польше и на Кавказе,— подчеркивал В. И. Ленин в октябре 1905 года,— движение отличается громадным упорством, сравнительно более частым употреблением оружия и бомб со стороны населения».

В начале 1905 года Камо в числе других товарищей был поставлен партией на такой важнейший участок революционной деятельности, как формирование, вооружение и обучение боевых групп и дружин, и с головой ушел в эту напряженную работу. Эти боевые группы и дружины принимали участие в столкновениях с царскими войсками, полицией и черносотенными бандами. После каждой стычки Камо заботился о раненых, помогал укрываться от полиции тем, кому угрожала опасность, оказывал помощь семьям погибших.

В тревожные дни армяно-татарской резни Камо было поручено организовать охрану районов, населенных трудящимися гражданами, и охрану еврейского квартала в связи с ожидавшимся черносотенным погромом. Днем и ночью неутомимый Камо обходил посты, инструктируя и подбадривая бойцов из рабочих отрядов.

Официальная печать с тревогой писала о многочисленных вооруженных выступлениях тифлисских рабочих, о террористических актах против полицейских и жандармов. В одном из сообщений «Правительственный вестник»

3 июля 1905 года подробно рассказывал о раскрытии полицией нелегальной оружейной мастерской, в работе которой деятельно участвовал Камо. 26 июня на улице была задержана женщина с корзинкой, в которой лежали 3 начиненные бомбы. В тот же день было арестовано 7 человек, обвинявшихся в изготовлении бомб и их частей. Полиции удалось установить, что изготовление бомб производится на одной даче в Тифлисском уезде, между Мцхетой и Авчалами. 28 июня под вечер команда из казаков под начальством жандармского ротмистра окружила и захватила это здание. Среди обнаруженных на даче материалов были найдены 24 еще недоделанные бомбы, 4 — начиненные динамитом, несколько пудов динамита, 500 пачек нитроглицерина, склянка с гремучей ртутью и бикфордов шнур. На этой даче было арестовано трое мужчин, но они отказались назвать себя. Один из них пытался взорвать дачу, но это ему не удалось. Во время обыска из сада раздавались револьверные и ружейные выстрелы, на что казаки также отвечали стрельбой. При осмотре сада в кустах был найден неизвестный, тяжело раненный.

В конце этого сообщения говорилось: «Ввиду опасности положения, в связи с указанными выше террористическими выступлениями, наместник на Кавказе граф Воронцов-Дашков всеподданнейше возбудил ходатайство о введении в Тифлисе и его уезде военного положения».

Раскрытие авчальской мастерской нанесло большой ущерб революционной организации, хотя на Кавказе и имелась еще одна мастерская по изготовлению бомб.

Предстоящее восстание требовало вооружения рабочих, и большевики все делали для того, чтобы в нужный момент они не оказались безоружными. По-другому вели себя меньшевики. Интересен в этом отношении следующий факт: в дни армяно-татарской резни, вызвавшей протесты русской и зарубежной общественности, царский наместник на Кавказе Воронцов-Дашков, пытаясь доказать «непричастность» царизма к этой кровавой оргии, пошел на либеральный жест. Для охраны порядка в городе он решил использовать меньшевиков. В специальном сообщении говорилось: «Вполне доверяя мирному настроению рабочей партии, просившей у него оружия, дабы умиротворить начавшиеся в Тифлисе армяно-татарские столкновения с принятием мер к их устранению», наместник выдал под расписку известного меньшевика Исидора Рамишвили 500 ружей для раздачи «рабочим нейтральных национальностей по выбору партии и под ее ручательство».

Есть об этом же любопытная запись в дневнике известного реакционера А. С. Суворина, редактора и издателя монархической газеты «Новое время»:

«Рамишвили бывал у Воронцова и чай пил.

— Люди с такими чистыми глазами не обманывают,— говорила графиня Воронцова.

Этому Рамишвили Воронцов и приказал выдать винтовки для распределения между социал-демократами, о чем было напечатано в «Новом времени»»

Царю Николаю II Воронцов-Дашков писал по этому поводу: «...я решил выдать 500 ружей рабочей партии чистых социал-демократов меньшевиков, вызвавшейся в отступление от своего принципа, не пользоваться оружием для преследования партийных целей».

Царь, однако, был недоволен действиями своего наместника. В шифрованной телеграмме он писал Воронцову-Дашкову: «Министр юстиции доложил мне телеграмму из Тифлиса о том, что вами была разрешена выдача пятисот винтовок революционерам, занявшим вместо полиции охрану города... Отказываюсь верить этому невероятному известию. Николай».

Ружья были получены и розданы рабочим, но в самый разгар подготовки вооруженного восстания наместник, напуганный царской телеграммой, потребовал их обратно. Выполняя «честное слово», данное николаевскому сатрапу, меньшевики приступили к возврату оружия, кровно необходимого рабочему классу. В это время тифлисские рабочие создавали красные боевые сотни и переходили от обороны к нападению на того самого врага, которому с рабским низкопоклонством сдавали ружья меньшевики. Из 500 красносотенцев, выступавших в Надзаладеви (Нахаловке) более чем у половины не было оружия.

Предательские действия меньшевиков вызвали горячий протест большевиков и волну возмущения в революционных массах. «Вопрос был перенесен на обсуждение рабочих,— писал Ф. Махарадзе.— Громадное большинство рабочих... и большевики доказывали, что возвращение оружия ничем оправдать нельзя было бы, что это явилось бы прямым преступлением против рабочего класса и революции. Лидеры же меньшевиков доказывали, что при выдаче оружия они дали честное слово и это слово они обязаны сдержать. Последним аргументом меньшевиков было то, что если они не возвратят оружия власти, то арестуют Рамишвили. Большевики же твердили: о каком честном слове можно говорить по отношению к коварному правительству? Здесь неуместно говорить о чести, когда положение наше, судьба революции в опасности... В этих условиях мы не можем вернуть ему оружия. Что касается Рамишвили, то мы рекомендуем ему переселиться в наш район, и правительство его не сумеет найти»

И наши товарищи сумели добиться того, что часть ружей была укрыта в конспиративном складе у Камо и сыграла свою роль в боевых руках рабочих дружинников.