Представляем маршруты по Приэльбрусью, восхождение на Эльбрус, теоретическую информацию
ПРИЭЛЬБРУСЬЕ   ЖДЁТ   ВАС!      НЕ   УПУСКАЙТЕ   СВОЙ   ШАНС!
  • ОРОГРАФИЧЕСКАЯ СХЕМА БОЛЬШОГО КАВКАЗА Стр. 1
  • Гигиена массового спорта. Глава II. Рациональный суточный режим
  • Этажи леса
  • МИНЕРАЛЬНЫЕ ВОДЫ КУРОРТА НАЛЬЧИК
  • Карта маршрута "Путешествие вокруг Эльбруса". Масштаб 1:100 000
  • Ложь и вероломство — традиционное оружие дипломатии германского империализма
  • Неплохая карта Эльбруса и части Приэльбрусья. Масштаб 1:100 000
  • Горная болезнь. История изучения
  • Краски из растений
  • ПОДВИЖНЫЕ ИГРЫ. ЛЕТНИЕ ИГРЫ. Стр 26
  • «    Март 2024    »
    ПнВтСрЧтПтСбВс
     123
    45678910
    11121314151617
    18192021222324
    25262728293031

    Василий Лебедев. Обречённая воля, 1969 г. Часть 3 Патриотическое

    3

    Что влечет птицу к родным гнездам? На чем держится эта великая тяга? Конечно, птицу манит могучий магнит вечного лета с его обильным кормом, но есть еще причина, и она в том неосознанном, но несомненно кропотливом труде, что вложен птицей в оставленное за дальными далями гнездо. Оно ждет ее, холодное, раздерганное ветрами, но сделанное ею, надежно хранит в самой глубине своей тончайший запах прошлой жизни и, быть может, незабвенное ощущенье первого полета...

    Прошло более года, как Булавины вновь поселились в своем родном курене. Сам Булавин считал, что напрасно погорячился в тот год и уехал в Трехизбянскуго из Бахмута. Казаки снова выкрикнули его на кругу атаманом, и жизнь пошла почти по-прежнему, только не было добытчивых соляных колодцев, да в них ли счастье? Счастье казака — в воле, а что станет с ней, с казацкой волей — этого никто не знал.

    Никитка Булавин вновь законоводил среди ребятни, уж ему-то больше всего было радости. В тот тревожный день он с ребятами заигрался под городком близ табуна, выпущенного на попас. За рекой по осени сладко отдаться богатому мальчишескому воображенью. Там, в урочище, подобно сторожевым курганам, возвышались стога духмяного сена. Ребятишки играли в «татар-казаков». «Казаки», ощерясь деревянными пиками, высматривали врагов с верхушек стогов, как с курганов, а «татары» с обломками отцовских сабель, с самодельными луками рыскали поодаль на лошадях, выпущеппых на попас. Брать лошадей даже для столь серьезных игрищ было запрещено, и взрослые за самовольство всыпали озорникам «вербовой каши», но разве устоять казачатам перед соблазном?

    Никита Булавин торчал своей светлой, как у матери, головенкой на самой верхушке стога, наблюдая за «врагами». Однако вниманье наблюдателя переметнулось на темное пятно. Оно двигалось и не двигалось у самой кромки горизонта, похожее скорей на куст дикого терна, чем на что-то живое. Но этот «куст» разрастался, приобретая знакомые очертанья самой лихой степной тучи — тучи всадников. С врожденным инстинктом тревоги ребятня скатилась со стога и кинулась в городок. Сами затворили ворота, порскнули россыпью — кто к атаману, кто в кабак тормошить пьяных, а Никита Булавин ударил в котел железным шкворнем. Минут через пять весь городок был на стенах, щетинился на полунощную сторону копьями. Затинщики трамбовали в пушке порох. Окунь поджег фитиль.

    —      Пальнуть для острастки? — дернул он Булавина за рукав зипуна.

    —      Экой ты, Вокунь, взгальной! — возразил Шкворень, заглядывая на атамана.

    Булавин смотрел на всадников. Они были уже близко.

    —      Полу ста сабель прет! — раздался возглас.

    —      Драгуны!

    —      Да не-е! Изюмцы, поди!

    —      Все одно — не добры люди!

    —      По торской дороге правят!

    —      Этаких в Тору и не видывали!

    —      Кондратий Офонасьич, чего велишь? — спросил Ременников.

    Булавин двинул бородой в одну, другую сторону. Повел бровью на Окуня.

    —      Беги, Вокунь, вдарь в колокол — подай весть солдатской слободе! Скороспешно!

    Когда на деревянной колокольне бахмутской церквухи взграял маленький колокол, отряд конников уже спускался от кладбища к мосту. Впереди на черной одномастной лошади ехал большой офицер в дорожном, но богатом кафтане. Уже были хорошо видны шитые серебром обшлага кафтана, перечеркнутого наискось синей наплечной лентой. Богатая шапка-треуголка надвинута до глаз.

    —      Шидловский!

    —      Зри пуще, какой тебе Шидловский!

    —      Навроде полуполковник, а не то полковник,— щурился Булавин. Он напряженно согнул спину, подавшись к самому краю раската и почти нависнув над трехсаженной высотой. Обнаженную саблю он упер в заостренный конец бревна. Внизу воинственно гикал Окунь, вернувшийся из степи, так и не найдя клада Разина. За Окунем бежал поп Алексей с тяжелым турецким ятаганом.

    Отряд драгун и изюмских казаков — это уже было видно со стены,— не доехав до моста, свернул," влево и пошел в обход Бахмута. Все кинулись от Ногайских ворот к Крымским — на другую сторону. Затинщики зарядили другую пушку. Остальные поднялись и заняли места на стенах по-прежнему.

    —      Кажись, без лукавства едут,— заметил Ременников.

    —      Кто их ведает...— отозвался Булавин.

    Но вот из отряда выехал офицер, повернул к городку.

    —      Эх, я бы его располовинил, как пасхальное яйцо! — крякнул Шкворень, ощерясь янтарным оскалом крепких зубов.— Пусти, атаман!

    —      Цыц! — одернул Булавин, прислушиваясь, что прокричал снизу подъехавший майор.

    —      Чего гнусишь? Кричи всестепно! — подсказал Ременников.

    —      Беглых, спрашиваю, нет у вас? — повторил вопрос майор.

    —      А тебе чего?

    —      Князь Юрья Долгорукой спрашивать велел! — указал майор в сторону удалявшегося отряда.

    —      Нету беглых!

    —      Какие тебе беглые? Тут все казаки!

    —      У нас беглых не водится!

    —      Знаем мы вас, чертей, как не водится! — огрызнулся майор.

    —      Не слушай их! — крикнул Шкворень.— Подъезжай поближе, я тебе скажу!

    Майор охотно тронул лошадь и приблизился к стене. Шкворень ловко приспустил шаровары и обмочил майора. Тот нахохлился от неожиданности, приподнял лошадь на дыбы, развернул и погнал обратно. В обвале истошного смеха не было слышно стука копыт и никто не видел, как Окунь кинулся с факелом к пушке, ткнул огнем в пропил ствола — оглушительный выстрел грянул над степью. Конь майора присел в страхе, но тут же наддал, распластавшись в ошалелом намете.

    —      Не озоруй, воздря зеленая! — Булавин сердито вырвал факел из рук Окуня и задумчиво затоптал огонь подошвой старого чирика.

    Ничего хорошего он не ждал от этих проехавших ныне незваных гостей.

    —      На ночь караулу стоять у двух ворот! Лошадя пасти по ручью за лесом!

    И только тут бахмутцы поняли по взволнованному голосу атамана, что в сторону Черкасска проехал не простой отряд служивых царевых людей, и проехал не для сторожевой службы в Азове, Троицком или в Таганроге, а за чем-то другим, что болезненно касалось судьбы Бахмута, судьбы всего Дикого поля.

     
    Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо зайти на сайт под своим именем.

    Другие новости по теме:

  • И. К. КИРИЛОВ И ПЕРВЫЕ РУССКИЕ ГЕОДЕЗИСТЫ
  • Василий Лебедев. Обречённая воля, 1969 г. Часть 2
  • Воспоминания о Ленских событиях 1912 года. Стр.70
  • Воспоминания о Ленских событиях 1912 года. Стр.66
  • Воспоминания о Ленских событиях 1912 года. Стр.60
  • Воспоминания о Ленских событиях 1912 года. Стр.52
  • Воспоминания о Ленских событиях 1912 года. Стр.38
  • Воспоминания о Ленских событиях 1912 года. Стр.34
  • Воспоминания о Ленских событиях 1912 года. Стр.10
  • Воспоминания о Ленских событиях 1912 года. Стр.1


  • Сайт посвящен Приэльбрусью
    Copyright © 2005-2019