Негодование и гнев вызвали у всех честных людей в России и за рубежом брошюры К. Каутского «Диктатура пролетариата» (1918 г.), «Терроризм и коммунизм» (1919 г.), «От демократии к государственному рабству» (1921 г.). Фальсифицируя марксизм, достижения и трудности молодого советского общества, политику большевистской партии, Каутский представлял диктатуру пролетариата как проявление терроризма и насилия. На многие десятилетия эти измышления буржуазные идеологи и ревизионисты взяли на вооружение в борьбе против марксизма-ленинизма.
Известно, что именно каутскианцы сочинили миф о несоответствии «большевистских экспериментов» учению Маркса. Они пытались противопоставить ленинизм марксизму, опыт российского рабочего класса — опыту европейского пролетариата, «доказать» отсутствие в России необходимых условий для построения социализма собственными силами.
Сознавая высокую ответственность за дело партии, за судьбы революционного марксизма, а также учитывая былой авторитет Каутского за рубежом, В. И. Ленин, несмотря на чрезвычайную перегруженность заботами об укреплении Советского государства, включился в борьбу против нового антисоветского течения. Его книги, статьи, устные выступления содержали аргументированную критику идеологии оппортунизма и ревизионизма, фальсификаторских измышлений Каутского и его единомышленников. Грубый шовинизм Плеханова, отмечал Ленин, стоит на такой же теоретической основе, как и более тонкий, слащавый шовинизм Каутского. Их рассуждения «есть такое безгранично-пошлое издевательство над социализмом,— писал он,— что лучшим ответом на него было бы заказать медаль с фигурами Вильгельма II и Николая II на одной стороне, Плеханова и Каутского на другой».
Принципиальное значение для защиты марксистского понимания путей, методов и движущих сил революционного преобразования общества, для разоблачения фальсификаций проблем социалистического строительства и перспектив развития молодого советского общества, политики большевиков имела книга В. И. Ленина «Пролетарская революция и ренегат Каутский». Написанная в острополемическом ключе, проникнутая духом классовой, партийной принципиальности, она явилась образцом защиты стратегии и тактики большевистской партии от ревизионизма, оппортунизма и ренегатства. В. И. Ленин показал несостоятельность Каутского как историка, который проявил непростительное невнимание к таким важнейшим событиям мировой истории, как Парижская коммуна; раскрыл суть и методы фальсификаций Каутского и других теоретиков правой социал-демократии по вопросам марксистского учения о государстве и диктатуре пролетариата, о путях и средствах повышения народного благосостояния.
Не боясь показаться резким, В. И. Ленин на фактах и документах доказал ошибочность представлений Каутского о событиях, происходивших тогда в жизни советской деревни, «кашей и путаницей» характеризовал он суждения каутскианцев по вопросу о взаимоотношениях рабочего класса с трудящимся крестьянством, о законодательной деятельности Советской власти по аграрным преобразованиям. Такими же далекими от научности и достоверности оказались «экономический анализ» промышленности новой России, суждения и выводы Каутского о характере собственности и роли рабочего класса как владельца средств производства.
На многочисленных примерах из политической и научной практики В. И. Ленин показал, что Каутский «плетется в хвосте русских меньшевиков», пользуясь их информацией и во многом повторяя их софизмы и ошибки. «История сыграла шутку,— заметил он,— и заставила оппортунистов отсталой страны предвосхитить оппортунистов ряда передовых стран». Оценивая статьи К. Каутского «Решающие минуты» и А. Криспина «К политической ситуации», В. И. Ленин вновь пришел к выводу, что их авторы не умеют мыслить по-революционному, рассуждают как «плаксивые мещанские демократы». Поэтому они в тысячу раз опаснее для пролетариата, если объявляют себя сторонниками Советской власти и диктатуры пролетариата. «Кто пытается решать задачи перехода от капитализма к социализму, исходя из общих фраз о свободе, равенстве, демократии вообще, равенстве трудовой демократии и т. п. (как это делают Каутский, Мартов и другие герои бернского, желтого, Интернационала),— писал В. И. Ленин,— те только обнаруживают этим свою природу мелких буржуа, филистеров, мещан, рабски плетущихся в идейном отношении за буржуазией».
Говоря о подобного типа вождях и теоретиках, В. И. Ленин отмечал, что они погрязли в мещанских предрассудках сравнительно «мирного» капитализма и буржуазного парламентаризма, не были в состоянии понять Советскую власть и диктатуру пролетариата. «Эти люди верили,— писал он,— целиком или наполовину, буржуазной лжи про Советскую власть в России и не сумели отличить сущности новой, пролетарской демократии, демократии для трудящихся, демократии социалистической, воплощенной в Советской власти, от буржуазной демократии, перед которой они рабски преклоняются, называя ее «чистой демократией» или «демократией» вообще». Так, в сентябре 1918 г. «Правда» опубликовала статью «Карл Каутский и Генриетта Роланд-Гольст о большевиках». Прочитав ее, В. И. Ленин в тот же день наметил ряд пропагандистских акций: он предложил собрать все написанное Каутским о большевиках и наладить сотрудничество против каутскианства с левым крылом («спартаковцами») германской социал-демократии с целью издания на немецком языке соответствующей контрпропагандистской литературы. Вскоре «Правда» опубликовала его статью «Пролетарская революция и ренегат Каутский». Членам группы «Спартак» В. И. Ленин писал: «Надеюсь, что... книга ренегата Каутского против диктатуры пролетариата принесет известную пользу. Подтвердится правильность того, что всегда говорилось группой «Спартак» против каутскианцев, и массы скорее освободятся от тлетворного влияния господина Каутского и К0».
Меньшевики и их зарубежные единомышленники упрекали В. И. Ленина в том, что он назвал Каутского лакеем буржуазии. «Это факт, господа, как бы вы ни сердились! — отвечал им Ленин.— Не по заговору же со мной шейдемановцы из «Vorwarts’a» и миллионеры Антанты принялись хвалить Каутского и выдвигать его как орудие борьбы с мировым большевизмом. Каутский оказался фактически, хотя бы он этого не сознавал и не желал, как раз тем,— по отношению к буржуазии,— о чем я говорил». В. И. Ленин показал, что Каутский заимствовал у российских меньшевиков немало теоретического и фактического материала, который давал искаженное представление о ходе революции и практике социалистического строительства. Например, говоря о Советах как форме государственной организации, он просто пересказывал меньшевистские тезисы. «Каутский повторил рабски слова Мартова, взяв обрывки из теоретического спора большевиков с меньшевиками и перенеся эти обрывки, без критики и без смысла, на общетеоретическую, общеевропейскую почву ,— заметил В. И. Ленин.— Вышла такая каша, которая у каждого сознательного русского рабочего, если бы он ознакомился с приведенным рассуждением Каутского, вызвала бы гомерический смех».
Сползание с классовых позиций, отход от требований материалистической диалектики, догматизм и односторонность, фальсификация посредством «отсечения от марксизма того, что для буржуазии неприемлемо»,— все это обусловливало порочность и ненаучность идей и рекомендаций каутскианцев.
Большое внимание В. И. Ленин уделял разоблачению фальсификаций, к которым прибегали лидеры социал-реформизма при освещении политики и действий большевиков в ходе Октябрьской революции и после ее свершения. Оценивая советский экономический и политический строй, первую Конституцию РСФСР, декреты Советской власти, Каутский обращал внимание исключительно на формально-юридические аспекты, рассуждая о них с позиций внеклассовой, а по существу — буржуазной демократии. По определению В. И. Ленина, Каутский выступал в данном случае представителем «лакейской науки». «Ни в чем крах идейных вождей II Интернационала, таких как Гильфердинг и Каутский, не выразился так ярко,— отмечал В. И. Ленин,— как в их полной неспособности понять значение советской или пролетарской демократии, ее отношения к Парижской Коммуне, ее исторического места, ее необходимости, как формы диктатуры пролетариата».
Принципиальное значение для научного, неутопического понимания сложных проблем демократии, свободы и равенств^ в переходный период от капитализма к социализму имела большевистская критика каутскианско-меньшевистских высказываний по этим вопросам. Используя опубликованную в «Правде» статью Германова, Ленин показал несостоятельность экономических суждений Шера, особенно по вопросам продовольственной политики и равенства «трудовой демократии». Он отверг клеветнические характеристики молодого советского общества, называемого «коммунизмом потребительским» или «солдатским», отметив, что авторы этих измышлений «играют словами», они «книжки заучили, книжки повторили и в книжках ничегошеньки не поняли». Социализм, писал В. И. Ленин, «рождается не из фантазии мирного дурачка... а из реальной действительности, из бешеной, отчаянно жестокой классовой борьбы». Пример такой жестокости показали сами германские «демократы» Шейдеман и Носке, убившие К. Либкнехта и Р. Люксембург, а русская буржуазия (как напечатано в екатеринодарской газете) призывала: «Вот как надо с нашими большевиками!» И так же считала вся международная буржуазия.
