По решению советских властей Левченко-Вирэн было предложено в течение 24 часов покинуть СССР. Тут-то выяснилось ее настоящее лицо: от лояльности к советским людям и теплых чувств к дяде и другим родственникам не осталось и следа. Левченко-Вирэн негодовала, грозила и в ответ на реплику В. И, Кузьменко, что она опозорила его, будучи его гостьей, заявила: «Никакого позора нет, с вами ничего не случится. А я уже неплохо заработала на этой поездке и получила бы гораздо больше, если бы не последние неприятности».

Прощаться с родственниками Левченко-Вирэн не пожелала. Уже после отъезда авантюристки до конца прояснилась вся неприглядная картина ее «деятельности». Спекулируя на родственных чувствах, она творила черное дело шпионажа.

Другой случай. В одну из западных областей Белоруссии для свидания с родственниками не раз приезжал гражданин Польской Народной Республики Завьялов.

На Завьялова натолкнулись сотрудники американской разведки, действовавшие под прикрытием посольства США в Варшаве. Они заинтересовались его поездками а Советский Союз. Дело в том, что американской разведке стало известно, что родственники Завьялова в Белоруссии проживают в районе расположения интересующих эту разведку важных военных объектов.

Разведка занялась изучением Завьялова. Человек аполитичный, недалекий и крайне падкий на легкие заработки, не гнушавшийся даже спекуляцией, Завьялов вполне устраивал американцев. К тому же для его вербовки в качестве шпиона не потребовалось ни особых усилий, ни больших затрат. Было установлено, что у Завьялова имеются дальние родственники в Англии, о свидании с которыми он давно и безнадежно мечтал. Американская разведка с помощью своих английских коллег быстро организовала поездку Завьялова с родственным визитом в Англию, в ходе которого и была осуществлена его вербовка.

Очередная поездка Завьялова в СССР для свидания с белорусскими родственниками проходила уже по заданию американской разведки. И этот его приезд в Белоруссию внешне был как две капли воды похож на прошлые: он навещал своих родных, обменивался с ними подарками, отдыхал, участвовал в разрешении различных бытовых проблем и т. п. Но на деле Завьялова интересовало теперь другое: он тайно охотился за шпионскими сведениями, наблюдал и фиксировал в памяти, а порой и в зашифрованных записях каждый признак военного объекта, дислокацию войсковых частей, их принадлежность к родам войск Советской Армии и т. п. В этой поездке, как признался он потом, во время следствия, ему удалось собрать ценную шпионскую информацию.

На следующий год Завьялов снова приехал в Белоруссию. На этот раз он получил задание добыть особо важные сведения военного характера. Выполняя его, шпион прибегал теперь не только к личным наблюдениям, но и к расспросам родственников и знакомых.

Особенно ценными для Завьялова оказались его встречи с братом, который проживал в областном городе близ крупного штаба и работал портным-надомником по пошиву военного обмундирования. Клиентура из офицеров и сверхсрочнослужащих у брата была самая обширная. Некоторые военнослужащие во время довольно продолжительных примерок выбалтывали сведения, путем сопоставления которых можно было легко установить род и дислокацию некоторых войсковых частей, сделать близкие к действительности выводы о характере их боевой подготовки, авторитете и деловых качествах некоторых командиров частей и подразделений, дисциплине и морально-боевых качествах офицерского состава и др. Все эти сведения становились достоянием Завьялова.

Опасная шпионская деятельность Завьялова против Советских Вооруженных Сил, а также и против Войска Польского была пресечена органами безопасности Польской Народной Республики, которые арестовали и разоблачили шпиона.

Проведать Акулину Павловну Савченко, проживающую в Часовом Яре Донецкой области, решили дочь с зятем, голландские граждане.

О радости Савченко знал весь город. Да и как не знать, если она считала свою старшую дочь погибшей, не получала о ней никаких вестей без малого двадцать лет, с тех пор, как з сорок втором году фашистские изверги угнали в неволю ее восемнадцатилетнюю Татьяну.

Самой сердечной была встреча гостей. Они оказались общительными. Много рассказывали о себе. Татьяна поведала о горькой участи узницы фашистского концентрационного лагеря, в который был заключен и молодой голландец Гендрик Фелд. В концлагере они и познакомились. А после того как Советская Армия завершила разгром фашистской нечисти и узники оказались на свободе, Татьяна вышла замуж за Гендрика. Молодые супруги поселились на родине мужа.

Рассказывал о себе и Гендрик. Правда, о фашистских лагерных застенках он почти не вспоминал и ни словом не обмолвился о том, что получил свободу благодаря Советской Армии.

После волнений первой встречи в семье Савченко пошла размеренная жизнь. Татьяна была внимательна к Акулине Павловне и младшим сестрам, сделала им хорошие подарки. А сама вскоре занялась распродажей привезенных вещей, которых у нее оказалось очень много. Под тем предлогом, что ей и мужу нужны советские деньги, Татьяна заламывала за заграничные тряпки спекулятивные цены и упрашивала своих сестер подыскивать покупательниц среди знакомых.

Не скучал и Гендрик. Он был неразлучен с фотоаппаратом: охотно фотографировал как своих новых родственников, так и привлекавшие его внимание пейзажи, памятники и здания. Он говорил, что ему понравился Донбасс и он хотел бы лучше ознакомиться с ним. Фелд брал принадлежавший родственникам велосипед и совершал на нем ближние и не столь ближние прогулки. Вскоре интерес к Часову Яру и его окрестностям у него остыл, и он стал наведываться в соседние промышленные города. Возвращался усталый, запыленный, но довольный и первым делом перезаряжал фотоаппарат.

Вечером после ужина Фелды начинали длинные разговоры: об условиях жизни, о развитии промышленности Донбасса. Гендрик особенно воодушевлялся, когда упоминались новостройки или заходил разговор о Советских Вооруженных Силах. Родственник жены Петр Полищук, незадолго до того демобилизовавшийся из Советской Армии, был самым желанным собеседником его.

Фелд должен был уехать раньше жены. Перед отъездом он вновь завел разговор с Полищуком и за рюмкой водки предложил ему;

 — Напиши мне обо всем, что ты рассказывал.

 — Зачем? — удивленно спросил Полищук.

Гендрик, будучи уверен, что болтливый собеседник попал к нему в сети, отбросил всякую осторожность.

 — Видишь ли, когда я уезжал в Советский Союз, один человек, занимающийся сбором сведений о вашей стране, просил меня узнать кое-какие подробности о Советской Армии и Донбассе. За эти сведения он обещал хорошо заплатить...

Пока Полищук осознал нешуточность положения и сделал соответствующее заявление советским компетентным органам, Гендрик Фелд успел пересечь советскую государственную границу. Объяснение органам Советской власти и своим родным пришлось давать его жене.

Супруги Фелды были разоблачены. О них писала советская печать. Вместе с ними были разоблачены и разведывательные службы некоторых империалистических государств, привлекающие для выполнения своих шпионских заданий в СССР подонков человеческого общества, способных надругаться над благородным чувством материнской любви и заплатить черной неблагодарностью народу, который ценой неисчислимых потерь в Великой Отечественной войне спас их от гибели в фашистском застенке.