После 1940 г. наступает долгий шестилетний перерыв в восхождениях на Шхельды-тау. Только в 1946 г. группой Ю. Арцишевского была снята записка Надеждина с Восточной вершины. Несколько богаче событиями в истории Шхельды 1947 год. В июле на ее Восточную вершину с юга поднялись И. Леонов и Н. Белавин, в августе команда «Спартака» (В. Абалаков, Н. Гусак, В. Чередова, И. Леонов) поднялась на 3-ю Западную вершину по ребру северной стены. Три дня занял подъем по заглаженным, местами обледенелым, отвесным скалам. На гребне Шхельды группа В. Абалакова соединилась с группой В. Пелевина (Л. Филимонов, В. Рубанов, Ш. Тенишев), проделавшей траверс гребня, начиная от вершины Малой Шхельды.

Нас шестеро: инструктора лагеря «Спартак», мастер спорта Т. Рождественский, Д. Симанович, В. Курбесов, В. Нагаев, И. Лапшегаков, группу ведет мастер спорта В. Кизель.

В ущелье Шхельды еще лежит утренний туман, но нужно спешить, чтобы пройти Ушбинский ледопад по твердому фирну. Медленно движемся вверх по Шхельдин- скому леднику. Со стены Шхельды проносятся первые утренние камеепады и лавины. Поровнявшись с Восточной башней, останавливаемся, чтобы еще раз просмотреть путь к вершине.

Прямо против нас спускается с гребня крутой снежноледовый кулуар, по которому пойдет группа Гарфа. С того места, где гребень восточной пилы упирается в северо-восточную стену вершинной башни, наши пути совпадут. Снизу кажется, что все трудности должны быть сосредоточены именно на этом выходе с гребня.

Пройдя кулуар, выходим на северо-восточную стену. Нависающие скалы преграждают путь вверх, и мы круто, почти под прямым углом, сворачиваем в кулуар, разделяющий вершину и «петух».

Можно идти только по дну кулуара. Хотя верхние скалы стены давно уже не освещены солнцем, все же кулуар небезопасен от падающих камней. Путь очень труден, крутые и ломкие скалы запорошены снегом и местами покрыты тонким слоем льда.

Надвигается темнота, а подходящего места для бивуака все нет. Наконец, на дне кулуара мы видим скальный навес, защищающий от летящих сверху камней, но все пространство под навесом заполнено метровым слоем натечного льда. Застраховавшись на крючьях, принимаемся за работу.

Поднявшись по ней метров на 20, находим узкий балкон, защищенный нависающей скалой. Тут же рядом с камнями веером брызг спадает небольшой ручеек. Забиваем крючья, вешаем перила, устраиваем сидячую ночевку.

На следующее утро по сильно разрушенным скалам огибаем угол стены. За ним открывается ледяной кулуар, приток главного. Сверху над ним нависают скалы довольно зловещего вида. Действительно, вскоре оттуда начинают лететь камни, то поодиночке, то целыми партиями. По очереди добираемся до нависающего уступа, затем намечаем следующее укрытие и преодолеваем очередной «простреливаемый» участок.

Путь идет то по скалам, то по льду, который местами достигает шестидесятиградусной крутизны и при попытке забить крюк скалывается большими кусками. Поднявшись вдоль бокового кулуара на несколько десятков метров, пересекаем сыпучие разрушенные скалы его верхней части, переваливаем через гребешок отрога стены и опускаемся на лед основного кулуара.

Непогода, наконец, кончилась. Но северное ребро 2-й Западной вершины блестело сплошным ледяным покровом. Побелели от снега и льда и северо-западные стены Центральной и Восточной башен, по которым предстояло подниматься. Ждем, пока стает лед. Но время идет, положение не меняется, и мы стоим перед выбором: отказаться от траверса, идти в обратном направлении – с востока на запад, или, наконец, идти так, как мы предполагали, зная заранее, что на обледенелых стенах будет очень трудно. В конце концов, отказываемся от подъема по северному ребру, решаем идти одной группой, но траверс делать с запада на восток наперекор природе.