12 июля 197... года
Вернулся с Камня. Влез я на этот проклятый Камень при последнем издыхании. Не спал ни минуты! Палатка на снегу, холод адский, ветер палатку рвет, вырывает из снега растяжки, а я пошевелиться не могу. И всего-то поднялись на тысячу метров. Посреди ночи, когда стал задыхаться, захотелось расстегнуть палатку и броситься вниз. Николай Ильич утешает: в следующий раз будет легче. Но будет ли он, этот следующий раз?
Камень – округлый снежный гребень, и на нем большая светлая скала. Выглядит отсюда все, конечно, здорово. Открывается вид на пик Коммунизма. Хотелось сделать круговую панораму на широкую пленку, но спусковой механизм в аппарате замерз. Потом отогрел его за пазухой, и удалось сделать несколько кадров с поднимающимися сюда тренерами международного лагеря. Они пришли все вместе, переночевали и ушли, у них тоже акклиматизация.
Трудности восхождения на вершину Камень окупились для меня несколькими счастливыми минутами. Минуты две наблюдал пару красных вьюрков. Ружья не брал, да и не стал бы стрелять: птица эта занесена в Красную книгу. Достаточно было отметить сам факт ее пребывания здесь. Второе наблюдение – осуществление моей хрустальной мечты: я видел белогрудых голубей. Пара совершенно белых птиц держалась в стае черных альпийских галок и вместе с ними облетала скальные стены. Галки не прогоняли голубей, видимо, присутствие их рядом было для галок вполне обычным. Пара в середине июля... Стало быть, можно предположить, что голуби где-то здесь гнездятся, а если так, то у них должны быть сейчас птенцы, для которых родители собирают корм. Что же это за корм?
Черная стая с двумя белыми голубями скрылась за скальным отрогом, исчезла, словно видение. Мне, конечно, очень повезло, но о такой встрече можно лишь упомянуть в статье, ничего не утверждая. Хоть я и ни минуты не сомневаюсь, что видел белогрудых голубей, для подтверждения этого факта требуется документ: шкурка, гнездо, яйца, скелет, на худой конец – фотография.
Завтра на Камень пойдет Вадим Петрович с группой. Николаю Ильичу удалось хорошо поработать на Камне. Он расставил на снегу свою аппаратуру, которая получает энергию через самодельные солнечные батареи, сидел над ней на корточках в красивой синей пуховке и что-то записывал. Эти портативные приборы умещаются в обыкновенном рюкзаке. Он сам их придумал, сам изготовил и очень ими гордился.
Степанов занимается изучением особенностей космического излучения в высокогорье. Когда мы спустились, я опять пристал к нему с расспросами, что он там делал.
— Ну вот, – неохотно ответил Коля, – все космическое пространство заполнено потоками электромагнитного и корпускулярного излучений. У Земли оба этих вида излучений взаимодействуют с ее магнитным полем и атмосферой. В процессе взаимодействия с атмосферой рождаются вторичные излучения в различных спектральных полосах.
— И ты измеряешь эти излучения? – стараюсь его
понять.
– Я изучаю их свойства, их особенности. Излучение при взаимодействии с атмосферой пришло в равновесие. Известен равновесный спектр. В области низких энергий его никто не мерил.
— Ты первый?
— Нет, почему же, Азимов и Вавилов измеряли спектр на горах, но тогда не было еще таких счетчиков, – указывает он на свою аппаратуру.
— Так... – многозначительно и понимающе тяну я. Все добросовестно записано, но не все понятно. – А какое практическое значение имеет эта работа?
Николай Ильич морщится,
— Задача чисто научная, – отвечает он недовольно.
— Будешь мерить и выше?
— На Плато буду работать, а если удастся, то на
вершине.
Нет, не нашего это «птичьего» ума дело. Отошел я от Коли и стал делать круги вокруг Вадима Петровича. Выбрал удобный момент, спрашиваю:
— Вадим Петрович, как вы отнесетесь к тому, что я напишу о вас очерк в «Литературную газету»?
— Отрицательно, – говорит и улыбается.
— Почему?!
— Не из скромности, по другим причинам. Напишите о Мешкове. Куда лучше! Интересный человек!
