3 часа 30 минут
Операция закончена и прошла удачно. Засыпаю под крики Шишкова. После невероятного напряжения ребята позволили себе немного расслабиться.
РАССКАЗ АНДРЕЯ ШИШКОВА
«Отправили мы Вадима и двинулись толпой по Плато. Везем на санях тело Степаняна, сани впереди, а мы с Афоней Гулиным идем за ними. И вдруг он хватается за живот под ложечкой. Я сначала выругался про себя, мол, этого еще не хватало. Но смотрю на него – шутки в сторону. Афанасия знаю давно, мужик он железный и уж если жалуется... Крикнул: «Ребята, стой!» Остановились, повернулись, подходят к нам. «Снимайте, – говорю, -4 Юру, кладите Афоню». А сам все еще не верю. Неужели что-то серьезное?! Решил провести эксперимент. «Встань, – говорю,– попробуй пойти». Встал. Но идти не может. Посмотрели мы его вместе с Орестом еще раз. Все симптомы «острого» живота. Возникло подозрение на аппендицит. Сделали обезболивающие уколы. Боли стихли, но скоро опять возобновились. Жестокие, непереносимые условия. Обезвоживание, а пить ему нельзя давать. Черты лица у Афанасия заострились, бледный... Я с ужасом думаю о транспортировке его по стене, особенно в скальной части. Однажды нес здесь парашютиста Бессонова, знаю, что это такое. За ночь у Афанасия было пять приступов.
Наутро понесли его. Методом «кокона», знаешь как, – два спальных мешка, один в другом. По снегу то волоком спускаем, то на рюкзаке. Дошли до трудных скал. Тут мы (Светлов, Мешков и я) поговорили с Афоней, сказали ему прямо: нужна срочная операция. Если мы тебя будем нести, пройдет несколько дней. Хочешь жить – вставай и иди по скалам сам. Сел он, потом встал, попросил сигарету, выкурил ее и пошел. Если бы я не знал, что у него прободная язва, никогда бы не поверил... Неправдоподобно, но факт! Удивительная воля. Страшная боль, взрыв бомбы в животе! А он пошел. С гнойным перитонитом!»
РАССКАЗ ОРЕСТА СВЕТЛОВА
«Я поражался Афанасию. Двадцать лет занимаюсь хирургией, но такого не видел. Не верил самому себе. Он шел целый день по стене, по пятерочному маршруту. А как пришел на ледник Фортамбек, мы его сразу на стол. Инструментов не было, да тут уж не до них – были бы скальпель и руки. Оперировали под местной анестезией, Афанасий был все время в сознании. А когда кончили, он как ни в чем не бывало спрашивает: «Орест, скажи хоть, что там было?»
Три часа провозились. Пришлось импровизировать, работали в простынях, расширители сделали из столовых ложек, маски сшили из бинтов. Но какая колоссальная воля у Афанасия, все вынес! Ну а нам просто ничего не оставалось, откладывать операцию до утра нельзя было, он бы умер. Пришлось пренебречь отсутствием условий.
Утром прилетел самолет санитарной авиации, и Афанасия Тулина увезли в Душанбе.
Сегодня ребята отдыхают, а завтра надо идти за Юрой. Но как они пойдут?! У Матвея Догерова по возвращении на Фортамбек опухли ноги, не может надеть ботинки, у Славы Задорина ноги обморожены, у Бори Стукова сильное сотрясение мозга. Нурис уж на что здоровый парень, и тот хватается за живот, врачи говорят – печень».
6 августа 197... года
Итак, улетели Куликов с дочерью, улетела вся спортивная группа, многие участники экспедиции.
Меня спрашивают: «Вы полетите, Сан Саныч?», мы молча переглядываемся с Нурисом. Как мы можем покинуть Фортамбек, не похоронив Юру? А за Юрой идти уже некому, из 26 человек остались шестеро – Степанов, Догеров, Стуков, Арыпханов, я и Марина Осиновская. Но ребята идут за Юрой. Грузинская экспедиция, снова отложив свое восхождение, присоединяется к ним в полном составе. А ведь у них первенство Союза, они готовились к нему не один год. Идут тренеры международного лагеря, идут мешковцы, ребята из украинской экспедиции.