РАССКАЗ НУРИСА АРЫПХАНОВА
«На «Востоке» мы сообщили по радио Мешкову, что выходим вслед за ними. Но утром мела такая метель, что идти было невозможно. Переждали немного и только в 14.00 собрались и вышли – Андрей Шишков, Боря Стуков и я. К нам еще подключились из спортгруппы Куликов и Рокотов. Пришлось топтать свежий снег. Остановились у шурфа гляциологов, подождали Куликова и Рокотова. Куликов отставал. Боря Стуков – сильный, он идет впереди, бьет ступени и делает их поменьше, чтоб Куликов мог по ним идти. Вася шел своим темпом, но все время в пределах видимости.
На 6300 поставили палатку, а Куликова нет. Пошли за ним с Шишковым, он находился в пятнадцати минутах ходу. Разгрузили его, привели. Андрей Шишков высказал мнение, что Васе дальше идти нельзя, стоит вернуться. Но Куликов возвращаться отказался.
Наутро и я предложил Куликову и Рокотову остаться, тем более что стояла свободная палатка гляциологов. Вася опять отказался. Вышли в 10 часов и на 6550 устроили получасовой отдых, чтобы подождать Куликова. Однако он опять держался от нас в пятнадцати ми-
нутах ходьбы, несмотря на то, что мы его в этот день полностью разгрузили. Посовещались, решили – догонит. Поднялись на 6900, поставили палатку. Погода начала портиться. Только что видели Куликова, и нет его. Я говорю Рокотову: «Валя, пойди посмотри». Рокотов пошел, покричал, не нашел. Голос слышен, а не видно. Что такое?! Погода уже плохая, метет, видимости никакой. Надели мы с Андреем пуховки, пошли искать.
Слышим слабый голос. Видим белый холмик, и его заметает снегом. Лежит Куликов в мешке, ботинки сняты и брошены в снег. Еще полчаса, и их бы уже не найти. Ветер, мороз, пурга... Мы его тормошить: «Вставай скорее, замерзнешь, что ты делаешь?!» А он: «Не ваше дело, у меня есть своя система, я всегда под снегом сплю, для меня привычно» Мы его и так и сяк, и словами и руками – не помогает. Рассуждает, доказывает, излагает свою теорию... Что делать? Не нести же его на руках. Пошел я за палаткой, устал уже туда-сюда бегать, выбиваюсь из сил. Расстояние, которое за пятнадцать минут проходил, теперь полз на четвереньках минут сорок. Выбрался, рядом с нашей стоит палатка казанцев, они только чта с вершины спустились, можете представить их состояние. Поднял Валю и Борю, сняли мы свою палатку. Она замерзла, огромный ком у Бориса под клапаном рюкзака, парусит... Они пошли вниз, и я решил выпить глоток теплой воды у казанцев, замучился. Слышу – Рокотов кричит что-то. Вылезаю, а Валя говорит:
— Борис улетел.
— Как? Куда?
— На сбросы, в трещину.
Что было, надел на себя, все остальное бросил в снегу. Фото- и киноаппараты так там и остались. Обратился за помощью к казанцам. Стали прочесывать все склоны – никаких следов. Исчез Боря. Влево там карнизы – не выжить. А внизу ребята замерзают без палатки. Теплилась во мне надежда: может быть, он с ними. Спускаюсь опять вниз, нашел их:
— Борис здесь?
— Нет.
Объяснил им, что Борис улетел, и Валя это видел. Ночь, пурга, мороз... Что делать?! Вырыли в снегу нишу, надели на себя все, что можно было надеть, залезли в спальные мешки. Страшная ночь. В костях острая боль от холода. Мы с Рокотовым с краю, Вася в середине. Андрей Шишков все время заботился о нем, оттирал ему руки и ноги. Просидели так до утра. Всю ночь думал о Борисе. Что делать?! Наверху нас ждут, может быть, рассчитывают на нас, а подняться к ним уже нет сил.
Утром Андрей целый час надевал Куликову ботинки, а тот все разглагольствовал. Неэтично отозвался о Борисе. Тут уж у нас терпения не хватило. Андрей рассвирепел: «Марш вниз! Будешь еще рассуждать!» Я сказал ему: «Человек погиб из-за тебя!»
И тут вдруг в сераках наверху что-то зашевелилось. Смотрю, появляется большая палатка на рюкзаке. Борис! Я Андрюху обнимаю: «Жив! Боря живой!» А Куликов все бубнит, требует разбора и все излагает, какой он специалист по ночевкам в снегу. И вроде бы в здравом уме человек.
Когда мы спустились на «Восток», оказалось, что Куликов сильно обморожен. Тут начались спасательные работы, и мы с Андреем пошли наверх, не могли не пойти. А Васю и Бориса я отправил вниз вместе с Задориным в сопровождении Пети Лихачева.
У Бориса оказались серьезные травмы. Ему сейчас нельзя никакой работы давать, он должен лежать, а он не слушает врачей».