3 сентября 197... года. Ночь

И вот сидим мы теперь вдвоем с Нурисом у меня на кухне. Уже не за чаем. Нурис рассказывает о том, как похоронили в Приэльбрусье Юру.

—   Как ты спишь, Нурис?

—   Нормально.

—   Твоей вины нет, Нурис. Нет твоей вины, пойми! Нурис молча вскрывает новую пачку сигарет.

—   Там, наверху, – продолжаю я, – не было человека, я повторяю, ни одного человека, который бы показал себя трусом или эгоистом. У Васи Куликова явно произошел сдвиг в психике, а вы не поняли этого, это тоже не случайно... Вадим Петрович изъявляет желание пожить два дня на «Востоке». А сам в состоянии острой горной болезни. Каждому здравомыслящему человеку ясно, что нужно как можно скорее опускаться вниз, а он хочет пожить на «Востоке». Как это расценить? Мешков же на полном серьезе передает о его желании нам по радио. Даже Мешков, не говоря уже о других, не вполне отдает себе отчет в своих поступках. Уж ему ли не знать, что Вадима надо немедленно спускать?

—   Вы хотите сказать, что мы все до одного были того... чокнутыми?

—   Нет, я не это хочу сказать. Но на пределе человеческих сил (а вы были уже за этим пределом) для человека естественны «просчеты и промахи», как сказал тогда Овчаров. Если ты мне не веришь, я процитирую тебе того же Гиппенрейтера, специально отчеркнул. – Взяв книгу «Острая и хроническая гипоксия», я открыл ее на закладке и прочел: – «В этих условиях люди теряют способность адекватно оценивать свои силы и возможности, опасности ситуаций. Происходят изменения в психическом облике и поведенческих реакциях...» Так вот, Нурис, у тебя нет, наверное, основания не верить Жене Гиппенрейтеру, ты с ним на одной веревке на Ушбу ходил.

—   В какой-то степени, возможно* вы и правы, – согласился Нурис. – Куликов был не в себе, это точно, а я не понял этого, сердился на него. Ему отрезали фаланги на всех пальцах, кроме одного. Знаете?

—   Знаю.

—   Но дело не только в том, о чем вы говорите. Тут, Сан Саныч, целое нагромождение случайностей.

—   Его величество Случай?

—   Да. Целый ряд неожиданных и неблагоприятных обстоятельств. Спасательные работы на Корженеве, поломавшие наши планы и лишившие Ванина, Бочарова планомерной акклиматизации. Отсюда болезнь Бочарова – самого опытного из нас высотника, который должен был возглавить штурм вершины. Мешков не менее опытен, но он плохо знал Вадима Петровича, особенности его характера. В этом отношении он не мог заменить Ивана, ходившего уже с Вадимом Петровичем на пик Коммунизма. Рядом с Ваниным не было человека, который мог бы ему приказать, настоять на своем, авторитет был слишком велик.

—   Однако ты, Нурис, сумел запихнуть его в мешок и запаковать для транспортировки.

—   Да... Но командовал Мешков, и Вадим Петрович был с ним заодно. Кроме того, вы же знаете, в каком состоянии я к ним поднялся. Все тот же случай задержал меня на два дня. До этого три дня задержки из-за палаток и истории с Борисом. Дальше несостоятельность спортивной группы, встреча группы Степаняна и группы Мешкова – Ванина, приведшая к изматывающей ночевке на 7300. Гибель Юры, неожиданная, ошеломляющая. Прободение язвы двенадцатиперстной кишки на высоте 6900. По-моему, такого еще не былб в нашем альпинизме. Нечеловеческие усилия по вытаптыванию посадочной площадки для вертолета, и тут же прямо вслед за этим падает Тулин. Все сразу, как нарочно.

– Случай сыграл здесь свою подлую роль, спора нет. Но одними случайностями, Нурис, нам все не объяснить. Нет Вадима Петровича, нет Юры. Потери невозместимые. Но горы остались, и нам еще ходить в них и работать. И не только нам. Мы обязаны разобраться в происшедшем. В горах случайного почти ничего не бывает. Случайно ли, что сразу у двух здоровых людей произошло прободение язвы? Можно было бы подумать, что это как-то связано с питанием. Но питание у них было различное – Юра пришел сверху, а Андрей снизу. Профессор Луцевич, замечательный хирург, популярно объяснил мне, что сразу два случая прободения язвы двенадцатиперстной кишки в данном случае закономерность. В больницах у ослабленных людей резкое ухудшение условий или сильные стрессы очень часто приводят к прободениям язвы. У нас же причиной для этого могли быть длительная гипоксия, тяжелейшие условия и те же стрессы.