Незаметно дневная полутьма снежной метели перешла в ночную мглу. Снег падает, не переставая. Его непрочный покров ложится на крутые склоны, на корку смерзшегося фирна, на лед. Увеличивается толщина сугробов, увеличивается тяжесть их. Нарастает страшная опасность лавин: все возрастающий вес слоя свежего снега в какой-то момент сравняется с силой сцепления его со склоном. И тогда достаточно ничтожного, незаметного толчка, чтобы тысячетонные снежные пласты ринулись вниз, сокрушая все на своем пути.
За второй ночью брезжит серое утро. Порывами налетает ветер, и тучи быстро проносятся над гребнем. Но снегопад уменьшается, и ветер слабеет. В час дня колонна снова выступает вверх, а вниз спускается еще одна группа заболевших. Но погода вскоре снова ухудшилась. Колонна двигалась в густом тумане, стараясь выйти к месту, намеченному для следующего лагеря.
Вскоре после возобновления снегопада рядом с идущими людьми возник шелестящий звук. У самых ног по склону побежала линия излома, а ниже нее со все нарастающей скоростью и грохотом понесся вниз снежный пласт.
Прошло еще несколько минут, и след колонны там, где только что шло последнее ее звено, перекрыла другая лавина. Положение становилось угрожающим. В своем стремлении во что бы то ни стало дойти к вершине руководители восхождения забыли старое альпинистское правило: «После снегопада дай сойти лавинам из свежего снега и только потом иди на восхождение».
Не успела отгреметь вторая лавина, как на альпинистов налетела третья — она задела несколько человек своим краем и протащила их вниз метров на 40. За ней еще одна сорвала пятерых. А потом еще и еще. Итти дальше — значило наверняка потерять многих, а может быть, и всех участников восхождения. И отряд повернул назад к лагерю «6 200». К счастью, лавины, накрывшие звенья колонны, были небольшими, и сорванные ими люди, пролетев десяток метров крутого участка склона, вместе со снегом вскоре остановились на более пологом месте. Все они отделались лишь ушибами.
Лагерь «6 200» не был также достаточно безопасным местом, и инструкторы посоветовали вырыть глубокие снежные пещеры и ночевать в них.
Уже темнеет. Почти все в лагере забрались в свои пещеры и спят или ужинают. Снег все идет и идет. Все тихо, и вдруг где-то над лагерем характерный нарастающий шелестящий звук. — Лавина идет!
Несколько лавин одна за другой прошли через лагерь. Там, где на снегу чернели входы в пещеры, теперь ничего не было видно.
Лишь две или три крайних пещеры оказались незатронутыми. Люди выбрались оттуда и бросились на помощь засыпанным товарищам.
Одну за другой откапывали они пещеры, и оттуда вылезали люди. Несколько секунд они смотрели кругом непонимающими глазами, затем приходили в себя и, схватив лопатки, бросались помогать товарищам. Это было нелегким делом. Лавины продолжали итти, и нескольких спасателей сбило с ног снежной пылью.
Но вот все пещеры откопаны. Капитан Мезевич торопится со сборами. Решено немедленно спускаться еще ниже, в более безопасное место. Спускаются даже те, кого помяла лавина, — им помогают итти товарищи. Но не все идут вниз. В лагере «6 200» остается тело пулеметчика Помогайбо. Из своей пещеры он был извлечен уже мертвым...
Спуск во тьме, в хаосе снежной пурги, запомнится надолго его участникам. Первое звено протаптывает тропу в глубоком снегу. Но через несколько часов приходится остановиться — отряд вышел на какую-то площадку, где он находится, неизвестно, и есть опасность в темноте выйти на крутые ледяные сбросы, находящиеся ниже. На этой площадке люди проводят остаток ночи в снежных ямах, завернувшись в спальные мешки. Никто не спит — можно замерзнуть.
