Никогда я не видел, чтобы Вадим так хохотал. Он сидел в первом ряду и корчился от смеха. А мы, седые и лысые люди, валяли дурака и сами получали от этого огромное удовольствие.
Ванин просто обожает свою альпинистскую братию, эту своеобразную касту, где все равны, все на «ты» и все называют друг друга по имени. И его по праву старой дружбы в горах добрая половина экспедиции зовет просто Вадимом. Он отлично чувствует себя здесь, среди старых друзей-альпинистов. Недаром в прошлом году он сбежал сюда, на Фортамбек, от своего юбилея, от своего пятидесятилетия и от всех пышных московских торжеств по этому поводу. Правда, сейчас его и тут настигли. Вчера прилетела делегация от местных товарищей – с халатами, тюбетейками, с чайниками, пиалами... И конечно, с бутылками вина и речами. Чайники и пиалы пошли на кухню в общее пользование. А по поводу бутылок и речей Вадим Петрович сразу установил такой порядок: кто будет о нем говорить за столом, на того накладывается штраф – пиала с коньяком. Поскольку никто из нас пить не может, нарушать правила решались только сами гости.
Был редкий в нашей жизни вечер. Сидели в большой палатке при свечах и пели до глубокой ночи. Вадим Петрович любит сидеть и слушать, когда ребята поют. Осипшие голоса, обгоревшие лица в свете пляшущих свечей, разноцветные пуховки: оранжевые – международников, синие, красные, желтые – наши. А лица и вид у этой братии!.. Чего стоит один только Игорь Полевой, руководитель украинской экспедиции, – голос у него хриплый, кожа на лице потрескалась и отстает клочьями, щеки заросли седой щетиной, мятая сигарета во рту... Настоящий волк из «Ну, погоди!».
Наше единение имело под собой прочную основу – испытанную дружбу. Какие нечеловеческие мучения переносили мы на семитысячниках, сколько горя хлебнули вместе, скольких друзей похоронили. Это чувство – как на войне.
Собравшиеся здесь – особая каста, в которую путь никому не заказан, но и выхода из нее уже нет. На всю жизнь. Тут уж не притворишься, не подыграешь, все как на ладони. И потому они так доброжелательны и терпимы по отношению друг к другу. Случается, ляпнет иной что-нибудь не то, так никто не заметит, сделают вид, что не слышали. И Вадим Петрович такой же – он наш. И лучше нас. Удивительный он человек! Беспредельно добр и терпим к человеческим недостаткам. Со старыми знакомыми нередко с годами происходят самые различные метаморфозы, но он остается верен старым друзьям, несмотря ни на что, остается самим собой в любых обстоятельствах.
Организованной зарядки у нас нет, ее делают все самостоятельно. Ванин выходит на зарядку раньше всех. А то еще и сходит на ручей, принесет полные ведра воды и поставит их на газовую плиту для каши и чая. Дежурные поднимаются – вода уже горячая.
вш Нельзя не восхищаться его взаимоотношениями с сыном. Отношения между Вадимом Петровичем и Пашей полны взаимного уважения и трогательной любви. Скажем, Ванин говорит: «Уже холодно, Павел, пожалуй, стоит надеть пуховку». И Паша тут же идет и одевается. Сядет верхом на скамейку, поставит перед собой таз с горячей водой для мытья посуды, а напротив него усаживается отец, засучивает рукава и помогает... Вот бы мне наладить с моими детьми такой контакт!
Пока я размышляю, ребята ударяют по струнам. А потом кто-то говорит:
— Ну а теперь для именинника, его любимую.
— Давайте!! – подхватывают все.
И мы поем «В глухой таверне огонек...». Вадим редко поет, но тут он подпевает и очень доволен. И странным кажется, что есть где-то другая жизнь, что есть на свете люди, которые никогда не видели ледника и Большой горы...
