Они идут очень медленно, осторожно делая каждый шаг. Немного кружится голова, и плохо слушаются окоченевшие ноги и руки. Утреннее небо покуда еще не закрыто облаками, но солнце почти не согревает. Леденящий ветер проникает во все щели одежды. Время от времени люди садятся на снег отдохнуть. Чтобы подняться, приходится делать над собой большое усилие.

Из лагеря № 2 все ушли дальше вниз подготавливаться к обратной дороге. Остался лишь один Никольский, который с волнением наблюдает за спуском друзей. Но вот вверху все снова затянуло облаками. Опять ветер и снег.

На седловине резервная группа собрала остатки продуктов и готовилась встретить спускающихся горячей едой и питьем. Но до седловины альпинисты в этот день не дошли. Тяжелую ночь провели они в кое-как поставленных на ребре палатках.

3 сентября. Прекрасное солнечное утро. Над вершиной развевается красный флаг. К середине дня Никольский вновь увидел на ребре две фигурки, потом две другие. Они быстро двигались по крутому снежному склону, иногда просто съезжая вниз. Вот, немного сгорбившись, первым идет Летавет. Он оброс и обгорел, щеки ввалились, и трудно узнать корректного профессора, члена-корреспондента Академии медицинских наук. Но глаза его по-всегдашнему живо блестят, и он даже улыбается: все в порядке, цель достигнута, и силы затрачены не даром. А за ним на седловине произошла встреча четверки с резервным отрядом.

Теперь всем можно двигаться вниз. А пока пришедшие подкрепляют свои силы скромным угощением, с таким трудом сбереженным их товарищами.

В 8 час. 30 мин. с седловины взвилась зеленая ракета. Все в порядке.

4 сентября. Впервые за все пребывание экспедиции выдался такой хороший, теплый день. Резервная группа, порядком сама отощавшая, двигается вперед. Таким образом более уставшие восходители будут избавлены от тяжелого труда прокладывания следа в снегу остается цепочка глубоких следов, которая тянется по всему белому гребню.

На следующий день альпинисты сняли верхние лагери. Когда они подходили к базовому лагерю, на их пути высилось сооружение из опустевших ящиков. Углем было написано: «Пограничный привет победителям Мраморной стены!».

Еще несколько часов спустя базовый лагерь так же прекратил свое существование. Груженые лошади отправлялись вниз. Восходители шли рядом с ними, то и дело оглядываясь назад на удалявшуюся вдаль и, по мере спуска, вверх вершину, на такие теперь знакомые гребни и склоны, места недавних лишений и упорной борьбы за победу. А сверху медленно спускались облака и они постепенно закрыли сначала вершину, а затем и все горы и ледники, замыкавшие ущелье.

Вечером в Джар-кулаке группу ожидал импровизированный банкет. Иванов и Федоров, ушедшие вперед, постарались получше угостить друзей. И когда все сидели в маленькой комнате местного учителя вокруг котла с дымящимся пловом и подняли свои «разнокалиберные» кружки, Летавет сказал:

— Нет силы, которая сломила бы советских патриотов, когда они идут вперед с верой в победу.

Альпинисты экспедиции совершили первоклассное восхождение в таких же условиях, в которых Мерцбахер вынужден был отступить. Но это еще не все. В результате обследования района было собрано довольно много интересного топографического материала, позволившего уточнить состояние оледенения района. Например, оказалось, что западная и восточная ветви Баянкольского ледника теперь не сливаются, а имеют самостоятельные языки.

Однако самым существенным из результатов работы экспедиции явилось то, что ею была отмечена крупнейшая ошибка Мерцбахера. После своих поездок на Тянь-шань он объявил, что узлом радиально расположенных хребтов центрального Тянь-шаня является не Хан-тенгри, а пик Мраморная стена. Долгие годы это считалось истиной.

Поднявшись на Мраморную стену, альпинисты окончательно убедились в том, что можно было бы уже заметить по новой карте центрального Тянь-шаня, составленной незадолго до этого военными топографами, — Мраморная стена находилась в стыке двух хребтов: Сары-джас и Меридионального. Радиального схождения хребтов Тянь-шаня не существует.