Лишь спустя два года, в июле 1885 года, М. М. Ковалевский в Кисловодске познакомился с Исмаилом Мырзакуловичем Урусбиевым, который сразу же произвел на него особое впечатление. «Могучая, как бы из железа скованная фигура Исмаила Урусбиева внушала нам бодрость и уверенность в успехе предприятия», – писали М. М. Ковалевский и И. И. Иванюков в вышедшем после экспедиции очерке «У подошвы Эльборуса»

А когда друг Максима Максимовича Аглинцев напутствовал: «Ваше путешествие начинается под счастливой звездой... лучшего путеводителя трудно найти на всем Кавказе» и сам Исмаил Мырзакулович, приглашая в горы, добавил: «Кто выбьется из сил, того мы перенесем на бурках», сомнений не осталось.

Путь экспедиционной группы по Баксанскому ущелью в высокогорные села и поселки Сванетии был не легок и не близок. Кроме населения Урусбиевского общества, ученых в значительной степени привлекали их южные соседи, сохранившие больше, чем кто-либо из северокавказских народов, в своем быту и культуре архаических черт. «Посещение малоизвестного народца сванетов было главной целью нашей поездки...», – читаем в их очерке.

Можно ли было в 1938 году в случае возникновения войны разгромить фашистскую армию? Располагали ли для этого Чехословакия и ее союзники необходимыми военными средствами? Какую позицию занимали Франция и СССР в вопросе о вооруженной помощи Чехословацкой республике? Без ответа па все эти вопросы невозможно понять истинные причины чехословацкой трагедии.

В буржуазной историографии широко распространена версия, согласно которой Франция «в год Мюнхена» была якобы беспомощной в военном отношении. Французский министр иностранных дел Бонне утверждал, «что французская армия была бессильной и не смогла бы, возможно, оказать сопротивление, которого мы желали». Он подчеркивал, что «ни Франция, ни ее союзники не были в состоянии вести войну». При этом Бонне ссылался на мнение ответственных военных руководителей.

Такой же точки зрения придерживался Фланден. Он утверждал, что даже англо-французских объединенных сил было уже недостаточно для победы над вермахтом. Казалось бы, что из такой предпосылки вытекал вывод о необходимости для западных держав помощи со стороны надежных союзников.

Приезжим гостям балкарцы нередко организовывали охоту на туров, во время преследования зверя или отдыха создавая им необходимые условия. Н. П. Тульчинский, сам не раз охотившийся в балкарских горах, писал, что «когда охотник охотится с гостем, то первый выстрел обязательно предоставляется последнему, хотя бы он был гораздо моложе охотника».

Бывая в Чегемской сельской общине, Н. П. Тульчинский останавливался у Муссы Барасбиева, у которого была привычка, рассказывая о чем-либо, показывать все на месте. Так, слушая рассказ о появлении сословий в этом ущелье, вспоминает Тульчинский, ему посчастливилось увидеть много живописных и ценных, с точки зрения истории, мест этого «уголка Кавказа».

Организовывать времяпрепровождение и досуг гостей, естественно, приходилось и в вечернее время. Большинство путешественников в этом отношении с похвалой характеризовали Исмаила Мырзакуловича. По словам С. Давидовича, с ним можно было беседовать на разнообразные темы: «Геологию, археологию и историю Северного Кавказа он знает весьма основательно и обладает замечательной археологической коллекцией... Голова Исмаила всегда занята гипотезами о заселении и геологическом образовании Северного Кавказа, и когда он с жаром и увлечением начнет развивать свои любимые и подчас весьма остроумные теории, мне невольно думалось: какой, может быть, блестящий ученый вышел бы при других условиях из этого горца».

Индия выступила на международной арене как независимое государство в 1947 году. К этому времени западные державы открыто отказались от сотрудничества с СССР, сложившегося в годы второй мировой войны, и начали «холодную войну» против социалистических стран. В Азии и Африке империализм прилагал бешеные усилия, чтобы подавить освободительное движение, развязав с этой целью кровавые войны в Индонезии, Вьетнаме и Малайе. Лидеры империалистических правительств считали, что Индия, освободившись от колониального управления, немедленно присоединится к западным державам, в первую очередь к США. Свои надежды империалисты связывали с передачей власти в руки национальной индийской буржуазии, которая, по их расчетам, в силу ее классовых и идейных тенденций, военной и экономической слабости, страха перед демократическими стремлениями народных масс и т. д. должна была искать союза с Западом в области международных отношений.

Именно исходя из культа своих тукумных предков, балкарцы, осетины, чеченцы и ингуши еще в XIX веке придерживались порядка, по которому после мести или получения выкупа родственники как бы оповещали покойника о выполнении своего долга. Религиозная природа мести, характеризовавшая в раннее средневековье арабов, племена моравских славян, салических франков, германцев, исландцев, определяла важнейшую черту патронимий и «фамилий» – родственную солидарность, а не наоборот, как это считали некоторые исследователи кровной мести. Ибо создание родственных организаций и групп семей онн ошибочно считали не естественным, а искусственным процессом. Так, исследователь осетин С. Каргинов писал: «Для этой цели требовалось образование более крупных союзов, и, естественно, такими являлись союзы между лицами, физическое родство которых хотя было и отдаленно, но все же сохраняло в памяти происхождение от общего родоначальника или предка». На наш взгляд, прав М. М. Ковалевский, по мнению которого первым ограничением на пути кровной мести был утвержденный самой жизнью закон равного возмездия. Действительно, на незначительных территориях горных ущелий непрекращающиеся междоусобия семейных общин и патронимий не оправдывали себя. Жизнь, по сути дела, рядом означала постоянное столкновение враждующих сторон и уничтожение друг друга.

Получившая дальнейшее развитие частная собственность послужила толчком к замене сначала в ряде случаев кровной мести выкупом «къан тёлеу», т. е. системой композиций.