В 1927 году Крыленко – выдающийся государственный деятель, верховный главнокомандующий Красной Армии (1917-1918), член ЦКК ВКП (б) (1927-1934), впоследствии генеральный прокурор, нарком юстиции, награжден орденами Красного Знамени и Ленина, ученый, доктор государственных и общественных наук, автор более 80 научных работ,  выдающийся путешественник, исследователь Памира, Заслуженный мастер советского альпинизма (1934), организатор массового туристско-альпинистского движения в стране, организатор и руководитель Общества пролетарского туризма и экскурсий (ОПТЭ) вместе  с прославленными учёными Вавиловым и Шмидтом, их молодыми коллегами Келдышем и Королёвым приехали на автомашине через Чегемское ущелье в селение Булунгу. Отсюда перешли в Баксанское ущелье через перевал Актопрак и спустились в селение Быллым. По звонку Бетала Калмыкова их встречал в Верхнем Баксане лучший горный проводник Приэльбрусья местный житель из селения Тегенекли Сеид Хаджиев. В это время Сеиду было около 60 лет. Он показал гостям самые привлекательные ущелья Приэльбрусья. Пешком они прошли ущелье Адыр-суу и через перевал Кой-авган-ауш попали в ущелье Адыл-суу. Спустились по нему и пришли в селение Тегенекли. Также как и «всесоюзный староста» Михаил Иванович Калинин, бывший здесь ранее, поселились в доме Сеида.

Важные государственные задачи, связанные со строительством Оренбурга и военных укреплений в Башкирии, башкирское восстание, беспокойная, сопряженная с большими опасностями походная жизнь оставляли мало досуга Кирилову, да и тот по большей части уходил на огромную переписку, которую он вынужден был вести как по делам экспедиции, так и по вопросам башкирского восстания. В 1736 г. в одном из писем к Бирону Кирилов писал, что в своем странствовании по Башкирии он десяти дней на одном месте не живет и жаловался, что его затрудняют пустыми указами. «Навещают отовсюду указами и такими, что жаль листа бумаги на ответ терять, — писал он, — только у меня время удерживают, хотя б дали мало основаться и к порядку привести, тогда мог бы на пустые требования и ответы на гуляньи писать» [47, стр. 396].

Однако несмотря на свою исключительную занятость и на тяжелые условия походной жизни, Кирилов все же находил возможность уделять время и другим не менее важным задачам экономического и научного характера, поставленным перед экспедицией. Особенно большое значение в условиях совершенной неизученности края имели предпринятые Кириловым работы по картографированию всей территории Башкирии.

Любовь И. К. Кирилова к наукам и просвещению и особенно его увлечение географией и картографией уже сами по себе обусловили возникновение тесной связи между ним и Академией наук с первых дней ее основания (1724 г.).

Первые годы деятельности Академии наук совпали с периодом, когда представители верховной власти в лице сменявших друг друга временщиков и возглавляемых ими группировок, поглощенные борьбой за власть и движимые интересами личного обогащения, мало уделяли внимания вопросам прогресса и культуры. Вполне естественно, что в таких условиях жизнь молодого учреждения налаживалась с большим трудом. Академия постоянно испытывала тяжелые материальные и денежные затруднения. В этих случаях неизменно выручал ее обер-секретарь Сената И. К. Кирилов, который, пользуясь своим служебным положением, влиянием и связями, оказывал ей самые разнообразные и порой очень ценные услуги. Так, Кирилов содействовал скорейшему продвижению в Сенате ходатайств Академии о выдаче ей денежных средств и об удовлетворении других ее нужд и потребностей. Он помогал наладить работу в академической типографии и принял деятельное участие в предпринятом Академией наук в 1728 г. издании «Санктпетербургских ведомостей».

В 30-х годах XVIII в. начался добровольный переход казахов в русское подданство, подготовленный длительными экономическими и политическими связями, установившимися между русским и казахским народами. Еще в 1716—1718 гг. казахские ханы Тауке и Абулхаир обращались к России с просьбами об оказании военной помощи, ставя одновременно вопрос и о принятии казахов в русское подданство [24, стр. 235—236]. В 1726 г. хан Абулхаир вновь ходатайствовал от имени старшин Младшего жуза о принятии казахского народа в количестве 40 тысяч кибиток «под протекцию» России. Поскольку ответ царского правительства на обращение хана задержался, то в сентябре 1730 г. хан снова отправил послов в Петербург с просьбой о защите от нападения джунгар и о принятии его и подвластного ему народа в русское подданство. На этот раз его просьба была удовлетворена, и 30 апреля 1731 г. для приведения казахов к присяге в Младший жуз был направлен переводчик Коллегии иностранных дел А. И. Тевкелев. 18 октября 1731 г. старшины Младшего жуза во главе с Абулхаиром присягнули на подданство России, а в следующем году были приведены в подданство часть Среднего жуза и каракалпаки. Успешно завершив, таким образом, свою миссию, Тевкелев в начале 1733 г. вернулся в Петербург.

Еще при жизни Петра I И. К. Кирилов проявлял живейший интерес к отправляемым на далекие окраины государства экспедициям, к их задачам и участникам, из которых с одними, например с капитаном Витусом Берингом, он был хорошо знаком, с другими же имел возможность встречаться и беседовать в Сенате.

Кирилов считал, что основная цель экспедиций, направляемых на Дальний Восток, должна заключаться в открытии и присоединении к России новых земель, в отыскании богатых золотом и серебром месторождений и в установлении торговых связей с Китаем, Индией и другими странами Востока. Поэтому, сожалея о том, что капитан Беринг, отправленный в 1725 г. в Первую Камчатскую экспедицию, «только одно известие, соединяется или не соединяется Америка (с Азией, — М. Н.), привезет, а о интересе настоящем от него ожидать нечего», он «искал случая, каким бы образом туда для сыскания новых земель и иных полезных дел кого возбудить» [2, стр. 35], и вскоре, по его словам, такой случай ему представился.