Изредка встречаются сведения о состоянии сельского хозяйства в отдельных провинциях и уездах. Так, Кирилов сообщает, что «самые хлебородные места» находятся в Симбирском уезде, откуда в изобилии вывозятся также мед, воск и скот. Выше уже приводилась характеристика, данная им Орловской провинции, отличающейся «великим довольством хлеба». Отмечая развитие сельского хозяйства в районах Саратова и Царицына (Волгоград), Кирилов пишет: «Напредь того при Царицыне и Саратове городах ничего в полях и степях сеять за опасением внезапных приходов (кочевников, — М. Н.) не смели, а ныне хлеб довольный родится, также огородные овощи, арбузы, дыни и прочее умножены» [1, кн. 2, стр. 30]. При описании земель по р. Тереку он указывает, что у проживающих там «гребенских казаков родится пшеница, ячмень и другой яровой, а ржи не сеют. Также имеют шелковые малые заводы, которых шелк добротою против персидского ниже» [1, кн. 2, стр. 32]. Краткие сведения о состоянии сельского хозяйства приводятся автором также при описании Гурьева и Астрахани.
Описания природы, если не считать кратких характеристик местоположения городов, в произведении Кирилова отсутствуют. Исключение составляет описание земель по р. Тереку. «Между Щедрина и Червленаго городков, —сообщает он, — по другую сторону речки Терека есть колодези нефтяные, однакожь на оных промыслу нефтяного не бывает. Подле тех колодезей горячий колодезь, в котором толь горяча вода, что сырое мясо варит; из сего колодезя в отводных ямах водою пользуются от болезней люди. Другой кислый колодезь, в котором вода весьма кисла; по обеим сторонам реки Терека лесу довольно мелкаго терновика, и на котором родятся ягоды наподобие фиг, шелковица и тальник» [1, кн. 2, стр. 31—32].
Много места в труде Кирилова отводится флоту, армии и нерегулярным войскам, хотя автор при этом ограничивается сообщением только статистических данных.
В разделах «О ямах, почтах и расстояниях между ними» приводятся сведения о почтовых трактах, соединявших большие губернские и провинциальные центры как с их периферией, так и с Петербургом и Москвой.
Описанию городов Сибири и Дальнего востока И. К. Кирилов предпослал краткий очерк под заглавием: «О Сибирском царстве», в котором изложил историю присоединения Сибири. При написании этого очерка он пользовался двумя источниками: «Степенной книгой» и «Летописью 7145 года». К очерку он присовокупил краткую генеалогию сибирских ханов, составленную на основе той же «Летописи 7145 года».
При описании сибирских острогов, особенно острогов и зимовий, расположенных в восточной части Сибири, сообщаются интересные сведения географического, этнографического и исторического характера, являвшиеся, по-видимому, особенно ценными в то время, когда к Сибири и в особенности к ее северо-восточной части было приковано всеобщее внимание, ибо там работала Первая Камчатская экспедиция и туда же была направлена экспедиция А. Шестакова. Приведем в качестве примера описание Удского острога. «Удский острог, — пишет Кирилов, — на реке Уде, от котораго острога до моря два дня плаванья; тот острог от Охотскаго землею пустыми местами чрез горы на оленях 4 недели, а из Якутска имеется особливый путь конной чрез 9 недель; посылаются из Якутска: прикащик, толмач, целовальник, служилых людей человек по 30 и по 40, а жителей того острога было со 100, а ныне только 8 человек. Пища людская рыба сушеная. . . Около того острога кочует тунгузской народ, и которые близ рек живут, те питаются рыбою, а в лесу оленем зверем, а ясак платят собольми и лисицами, коих в своих угодьях ловят; лесов: лиственницы, березнику, ельнику множество, и пашенным местам быть мочно, понеже в теплой стороне стоит» [1, кн. 2, стр. 99—100].
Кроме ценных сведений географического и исторического характера, описание сибирских городов и острогов содержит в себе также и этнографический материал. Так, например, указав места кочевья якутов, Кирилов пишет, что якутов, «с луком служить могущих, более десяти тысяч набраться может». «Вера тех якутов, — говорит он дальше, — в почитании солнца, месяца и всей твари, и огня, и признают Бога; имеют же вместо попов шаманов, то есть волхвов, кои им отгадывают и в скорбях помогают, жен держат, сколько кто на своем пропитании содержать может. Пища скотом и зверем и рыбою, а хлеб не сеют» [1, кн. 2, стр. 92]. Подобного же рода сведения находим и о других кочевых народах: тунгусах, коряках, юкагирах, чукчах, остяках, калмыках, башкирах и т. д.
