Г. В. Чичерин не стал, да и не мог стать идеологическим преемником дяди — слишком различны были их убеждения. Он посвятил себя тому, чтобы до основания разрушить «старый мир», который с таким упорством пытался «усовершенствовать» и сохранить дядя. В одном из писем к видному представителю так называемого «легального марксизма» П. Б. Струве, который работал над политической биографией Б. Н. Чичерина, Георгий Васильевич рассказывал о своих отношениях с дядей: «...у нас было мало общего: не только по своему политическому мировоззрению, но и по эстетическим, литературным вкусам и по всем своим взглядам Борис Николаевич застыл на 40-х годах. Для него история человечества остановилась в середине XIX века. Мы были в сущности чужды друг другу».

Отказался Георгий Васильевич и стать владельцем богатств Караула (стоимость наследственного имущества, не считая картин, библиотеки и т. п., составляла весьма солидную сумму — более 220 тыс. руб.). Он мечтал о другой судьбе Караула. «...Когда я думаю о Карауле,— писал он родным в августе 1908 г.,— мечтаю, как там, на этом красивом местоположении, прежний дом отдельной единицы будет превращен в «Maison de Peuple» 2; будет центром сильной, глубокой, богатой, содержательной трезвой жизни. В этом доме будет кооператив, организация крестьянского союза, местный театр... библиотека и читальня, залы для собраний. Массовая коллективистическая жизнь будет бить ключом, универсализм пролетарского мира уничтожит ужасную, мне до боли невыносимую privacy3, отгороженность, все то старое, что обезобразило мою молодость, в тисках чего я так страдал, стонал и вздыхал, пока пробил себе путь к современным великим революционным идеалам...»

Г. В. Чичерин действительно пробивал себе путь к революционным идеалам. Этот путь был трудным, порою мучительным и долгим.

Детские годы Г. В. Чичерина прошли в обстановке, проникнутой религией: постоянные молитвословия, пение религиозных гимнов, чтение вслух библии. Религиозно-сектантское увлечение родителей развили у маленького Юры «настроения мессианства, ожидание грандиозных всеобщих перемен». Под влиянием этого он даже сочинял музыку на религиозные темы. В отделе рукописей Публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде хранится несколько «рукописей» его сочинений с пометками о возрасте «композитора»: «Блаженивой... Сочинено 11 лет»; «Помышляю день страшный. Соч. 12 лет», «Придите и видите. Соч. 12 лет в 1884 г.»

Родители вели замкнутый образ жизни, и Юра рос без сверстников, отделенный как бы стеной от окружающего мира. «Я помню себя,— рассказывал Г. В. Чичерин,— маленьким ребенком, одиноким в большом барском доме в Тамбове, сидящим у окна и смотрящим... на идущих в класс и потом возвращающихся гимназистов, и вся моя душа стремилась туда, где, казалось мне, совершается что-то настоящее, какая-то таинственная жизнь. Туда, где самая живая среда, где общественное творчество, прочь из своей оторванности, в гущу общественности,— вот утвердившаяся во мне в раннем детстве жажда». Не случайно много лет спустя, давая невестке советы по воспитанию детей, он писал: «Лучшая атмосфера развития — многочисленная среда детей, среди которых, постоянно сталкиваясь с другими, натура свободно и естественно развивает из себя живого, сильного, не исковерканного человека, но это должно быть естественно, из самой жизни. Демократизм — вот как я суммирую основание воспитания... Реальный мир — вот обстановка развития гармонической личности».

Родители Г. В. Чичерина уделяли много внимания воспитанию своих детей. Мать Георгия Васильевича была внучкой, племянницей и двоюродной сестрой известных русских дипломатов, в связи с чем Георгий Васильевич в своих автобиографических заметках отмечал, что он «рос среди всевозможных воспоминаний из дипломатического мира, дышал этим воздухом». Жоржина Егоровна была, по словам Б. Н. Чичерина, «одной из самых чистых и возвышенных натур», человеком широко образованным, с тонким художественным вкусом, увлекалась живописью, сама прекрасно рисовала и прививала детям любовь к искусству.

С раннего возраста Юра зачитывался книгами. В его распоряжении находилась богатейшая библиотека. Особенно увлекали мальчика исторические сочинения, а также дипломатические документы прошлого. Нередко Юра играл в придуманные им «дипломатические игры», во время которых сочинял «мирные трактаты».

Большое значение в семье Чичериных придавали изучению иностранных языков. Уже в юные годы Георгий Васильевич свободно говорил и писал на нескольких языках. Будучи наркомом, он не раз призывал молодежь учиться иностранным языкам: «Все дороги открыты тому, кто знает главные иностранные языки... Культурная жизнь, наука, искусство, техника сделались всемирными, общечеловеческими, и постепенно общение между культурами отдельных стран становится постоянным и необходимым... Учитесь иностранным языкам! Без них вам будет закрыта возможность международной работы и возможность всестороннего развития на почве современных достижений человечества».

Важное место в жизни семьи Чичериных занимала музыка. Георгий Васильевич обладал большими музыкальными способностями. Он хорошо знал теорию музыки, гармонию, оркестровку и мог свободно играть на рояле, даже по оркестровой партитуре, на флейте и других инструментах. Вместе со старшим братом Николаем, тоже хорошим музыкантом, Юра сочинял музыку, изучал историю музыкальной культуры. Его любимыми композиторами были Моцарт и Бетховен, чьи произведения часто исполнялись в домашних концертах. Особую любовь питал Г. В. Чичерин к Моцарту. Изучением его творчества Георгий Васильевич занимался многие годы. «Пока есть жизнь,— говорил он,— хочу пить нектар и амброзию Моцарта».

Родители Чичерина построили и содержали на свои средства школу для крестьянских детей. Позже школой руководила сестра Г. В. Чичерина — Софья Васильевна, а обучала детей жена брата, учительница по профессии. Софья Васильевна основала вечернюю школу и для взрослых крестьян. Чичерины организовали у себя также библиотеку и своего рода «медицинский пункт». В одном из писем отец Георгия Васильевича сообщал брату Борису, что к нему в Покровское привозят больных из всех окрестностей. «Если я проведу зиму в Карауле... то одной из главных моих задач будет присутствовать по вторникам на приемах. Иные говорят, что лучше немедику не приниматься за дело. Но когда ко мне приходят с такими словами: «Батюшка, помоги! мой сын (или муж) лежит, не может работать, а без работы мы с голоду помрем», тогда уже не толкуешь об этом, медик или нет, а утопающему хотя бы соломинку протягиваешь...»

Как писал впоследствии Г. В. Чичерин, все это приводило «в контакт с ужасами нужды, особенно в деревне, что глубоко меня потрясало».

Политические настроения в семье были либерально-оппозиционные.

Весной 1877 г. началась русско-турецкая война, отец Г. В. Чичерина записался в Красный Крест и ушел на фронт, где проявил незаурядную храбрость, вынося с поля боя раненых. Вернулся он больным туберкулезом. В 1880 г. семья Чичериных поехала в Германию, надеясь, что там Василий Николаевич поправит здоровье. Однако болезнь продолжала прогрессировать, и в 1882 г. он скончался.

Через два года после смерти отца 12-летний Юра поступил в тамбовскую гимназию. Ему было трудно привыкнуть к тамошним порядкам, тем более, что гимназия совсем не походила на ту, которую он рисовал в своем воображении. Особенно возмущала грубость и несправедливость начальства в отношении детей бедняков.

Чичерин проучился в тамбовской гимназии два года, а в 1886 г. вместе с родными переехал в столицу.