На почве занятий картографией между Кириловым и Делилем с самого начала их знакомства установилась тесная деловая связь. И. К. Кирилов снабжал французского ученого всякого рода справками и сведениями, которые на первых порах помогали ему ориентироваться в географии мало знакомой страны. Об этом, в частности, свидетельствуют два сохранившихся в бумагах Делиля документа. Это переведенные на французский язык «Реестр губерниям, провинциям и городам» [44, стр. 63—64] в том виде, как он внесен в «Цветущее состояние Всероссийского государства» [1, кн. 2, стр. 164—167], и специально составленное Кириловым по просьбе Делиля «Краткое истолкование для примечания в ландкартах российских» [44, стр. 66—68], в котором дано объяснение таким терминам, как «город провинциальный», «город приписной», «пригородок», «острог», «стан», «погост», «волость», «село» и т. д.
В начале 1728 г. двор Петра II, а вместе с ним и высшие правительственные учреждения, в том числе и Сенат, переехали в Москву. Вместе с Сенатом уехал из Петербурга и И. К. Кирилов. Таким образом, Делиль лишился возможности непосредственно пользоваться его советами. Свое сожаление по этому поводу он выразил в письме к Кирилову от 10 мая 1728 г., где, изложив в общих чертах план своей работы над Генеральной картой и Атласом Российской империи, он писал: «Но я не смогу иметь успех в этой работе, если вы не окажете мне помощь, в которой я нуждаюсь». Эта помощь заключалась в том, что Кирилов должен был прислать ему список губерний, учрежденных в 1709 г., и список провинций 1719 г., а также несколько ранее обещанных им карт [44, стр. 159].
Основываясь на том, что просьба о присылке двух из указанных в письме карт, а именно большой карты Сибири и карты р. Лены, повторяется Делилем и в следующем году [44, стр. 85], В. Ф. Гнучева сделала вывод, что первые годы деятельности Делиля, точнее 1727—1735 гг., прошли в почти бесплодных просьбах о присылке тех или иных карт, находившихся в Сенате» [17, стр. 27]. Действительно, о присылке карт Сибири и р. Лены Делиль просил Кирилова не только в письмах от 10 мая 1728 г. и 24 марта 1729 г., но и в письме от 5 ноября 1730 г. [44, стр. 96].
Однако, не имея возможности установить причину задержки в высылке этих карт, тем не менее можно утверждать, что она произошла не по причине «затаенной враждебности», якобы существовавшей между Делилем и Кириловым [17, стр. 33], так как данные архивных материалов свидетельствуют о том, что Кирилов не только удовлетворял все просьбы Делиля о высылке карт, за исключением двух вышеупомянутых, но нередко проявлял в этом деле инициативу и, не ожидая просьбы Делиля, посылал ему новые, полученные от геодезистов карты. Правда, в большинстве случаев это были копии, но он не препятствовал Делилю в случае надобности пользоваться и оригиналами и даже очень ценными картами. Впрочем, были случаи, когда сам Кирилов обращался к Делилю с просьбой о присылке карт, которые Делиль доставал благодаря своим связям с иностранцами, состоявшими на русской службе. Так, в одном из писем Делиль просит Кирилова вернуть ему «две ландкарты сибирские, полученные от капитана Беринга», и украинскую карту, «гридорованную российскими литерами». «Я понужден ваше благородие, — писал Делиль, — о том докучать, понеже господа, от которых их достал, оные требуют от меня беспрестанно назад» [44, стр. 106].
Сохранились сведения и о других услугах, оказываемых Делил ем Кирилову. Так, в 1729 г. он «нарисовал» градусы на карте Лифляндии, изготовлявшейся в Академии наук для Кирилова, и сверил с подлинником карту Олонецкого уезда [44, стр. 85]. 13 февраля Кирилов просил Делиля исправить карту Новгорода. Кроме того, Делиль, как мы видели выше, принимал большое участие в составлении Генеральной карты Кирилова.
Живя в Москве, Кирилов с большим вниманием следил за картографическими работами Делиля. «Что у него, г-на Делиля делаетца в сочинении ландкарт, о том желаю уведомления», — писал он 18 февраля 1729 г. Шумахеру [44, стр. 81]. Та же просьба повторяется в его письме от 28 июня 1731 г. [44, стр. 97]. Сам Делиль время от времени извещал Кирилова о ходе своих работ. Так, 10 мая 1728 г. он писал, что намерен приступить к составлению карты Европейской России, включая «царства» Казанское и Астраханское, и что карта эта будет состоять из 30 листов размером в 1.5 на 2 фута каждый [44, стр. 160]. 24 марта 1729 г. он сообщал, что сократил количество листов до 12, но намерен еще сочинить генеральную карту России на четырех листах [44, стр. 85].
Однако время шло, а работа Делиля в области картографии не двигалась вперед. По настоянию Кирилова в Академию наук был послан указ Сената от 29 сентября 1730 г. [44, стр. 87—88] о немедленном представлении в Сенат Генеральной карты Российской империи. В письме к Кирилову, написанном в связи с получением этого указа, Делиль вынужден был признать, что он не может еще ничего прислать «от трудов своих», но надеется вскоре «показать некий опыт» [44, стр. 96].
