Начиная играть определенную роль еще в родовом строе, генеалогии укрепляются в период усиления социального расслоения горского общества. Еще в роде, который имел свое имя и к которому причислялась какая-то группа людей, видимо, надо было запоминать принадлежность того или иного члена к данному коллективу. При этом имя рода при его распаде на родовые группы сохранялось за основной родовой ячейкой, куда входили прямые потомки родоначальника. Вспомним распад рода бжедугов, о котором упоминается у Хан-Гирея. Когда бжедуги распались на четыре родовые группы, то в основу наименования каждой из них должны были быть взяты имена вождей – Черчана, Хмиша, Бегорсеко и Бастеко. Однако первые два подразделения остались на прежней территории и сохранили имя рода «бжедуг».
Жизненная необходимость уделения внимания генеалогиям определила и утверждение постоянного имени за группой родственников.
Литературные источники второй половины XIX – начала XX века свидетельствуют, что представители господствующих классов ревниво оберегали фамильные предания и генеалогии, за счет них объясняя древность своей фамилии, принадлежащие им богатства и привилегированное положение в обществе. Этим, очевидно, был введен в заблуждение и Н. П. Тульчинский, ошибочно утверждавший, что предания, мол, сохраняют только представители «высшего сословия». В действительности же все слои населения народов Северного Кавказа имели и сохраняли генеалогии, поскольку, в первую очередь, того требовала жизнь. Еще в 70-е годы XIX века Владимир Богданович Пфаф, будучи учителем истории и географии во Владикавказской реальной прогимназии и призывавший к систематическому изучению фамильных преданий, могущих, по его мнению, внести незаменимый вклад в этнографию, отмечал, что «осетинские роды хорошо помнят свою родословную. Эти родословные передаются на словах из рода в род, и в каждом роде есть один или несколько стариков, которые считаются хранителями преданий и генеалогий»
Сохранению их в памяти способствовали, кроме отмеченных нами слабой миграции населения и отсутствия письменности, устное обращение имен людей разных поколений, особенно родственников, и проявлявшаяся долгие века идеологическая связь членов патронимии, Одним из внешних признаков, определяющих степень сохранности пережиточных явлений архаических общественных организаций, в частности генеалогий, является количество современных фамилий того или иного народа: чем их меньше, тем больше гарантий живучести генеалогий, и наоборот (сравни фамилии народов Северного Кавказа с русскими, которых насчитывается, предположительно, сотни тысяч, японскими – 110 867, финскими – 60 тысяч, английскими – 16 тысяч и т. д.).
Каждое поколение способно зафиксировать 12 – 15 колен своих предков. М. М. Ковалевский в книге «Закон и обычай на Кавказе» приводил факты, когда родословные кабардинских князей доходили до 10 поколений, даргинских наибов и тарковских шамхалов до 16, осетинских баделят до 16.
В очерке «Ичкерия» И. М. Попов приводит 11 поколений Элистанджинской (от родоначальника Эслана по нисходящей к Мовку – Уску – Урусбию – Эрсимырзе – Иссе – Муссе – Бетышу – Дау – Сааду и Есу, жившему еще в 1870 году, современнику И. М. Попова) и по 17 Эрсенозской и Белгатоевской фамилий.
Частый гость балкарских ущелий С. Анисимов вспоминал малолетнего сына чегемского старшины, который мог перечислить 14 поколений предков своей фамилии.
В селах Верхний и Нижний Чегемы обнаружилось, что молодежь фамилии Тохаевых в состоянии безошибочно восстановить свою историю и родословную.
Нам удавалось получать информацию по истории фамилий от людей разных специальностей – строителей, инженеров, ученых, журналистов, художников, писателей. Так, в Нальчике известная балкарская писательница Миналдан Черуовна Шаваева познакомила нас с собиравшейся ею многие годы и хранившейся в ее личном архиве генеалогией фамилии Шаваевых, фамильное предание которых гласит: скрываясь от кровной мести князей Крымшамхаловых, трое братьев Осман (родоначальник Османовых), Толгур (родоначальник Толгуровых) и Шауа, принадлежавших карачаевскому роду Адурхай, бежали в сторону балкарских ущелий. При выборе места жительства их мнения разошлись, и они разъехались. Осман поселился в Мухоле Балкарского общества, Толгур – в Безенги и Шауа – в Шыкы Хуламо-Безенгиевского общества. Интересен такой факт: Шауа вначале остановился в Безенги, но оно оказалось ему не по душе, и он затем переселился в Шыкы, где уже жили люди во главе с Сога (родоначальник Согаевых). Сам же Сога, ссылаясь на какие-то поверья, связанные с местностью, перебрался в Гюдюргю Чегемского ущелья.
Фамилия Шаваевых росла медленно, в чем была повинна также и чума. Однако уже в пятом и шестом поколениях выделилось восемь атаулов – Алабая, Боку, Огура, Жарнеса, Жаттыу, Конака, Жанибека и Акоя. Фамилия Шаваевых имеет свои ответвления и у других народов – русских, кабардинцев и горских евреев. Нам удалось установить, что сын Алабая, родоначальника первого атаула, был женат на горской еврейке, сыновья которой считались горскими евреями. Их потомки и сегодня живут в Нальчике.
