В работе «Пять горских обществ Кабарды» Н. П. Тульчинский отмечает, что балкарцы живут большесемейными коллективами, управляемыми старшими по возрасту. Выделяет автор положение старшей женщины в семье, с которой считаются все мужчины и даже глава семьи. Но он, что характерно для многих наблюдателей жизни и быта дореволюционной Балкарии и Северного Кавказа, не понял, в чем суть выражения поклонения старшему поколению, что молодежь видела и всячески ощущала доброе и участливое отношение к ней «отцов и дедов», ценила их за то, что они живут «ради детей и для детей». Неискушенному человеку, путешественнику или туристу, чаще всего не знавшему и не понимавшему обычаев, не чувствовавшему психологии народа, казалось, что молодежь здесь слепо подчиняется старшим. И то, что мы называем большую балкарскую семью «отцовской», вовсе не означает, что она основывалась на голом деспотизме, исключавшем уважительное отношение членов ее друг к другу, понимание чувств, мыслей и желаний каждого, игнорировала человека как личность.
Н. П. Тульчинский, в общем-то верно объясняя причины исчезновения больших семей социально-экономическим развитием общества, считал, что в этом не последнюю роль играли и женщины, обычно редко уживавшиеся в большесемейном коллективе, и разногласия братьев, имевших разный количественный состав своих семей. По мнению автора, разделы тяжело сказывались на материальном состоянии крестьянских семей.
Что касается купли и продажи семейного имущества, то здесь играли роль факты кровнородственных связей: «В покупках земли родственники имеют преимущество перед всеми другими покупщиками, затем идут соседи, и только по отказу тех и других право на покупку дается всем желающим... если горец совершает намаз (моление) и услышит о продаже, шариат разрешает прервать молитву, чтобы заявить о своем родственном преимуществе».
Мы не можем согласиться с утверждением автора о том, что хозяин земли якобы не был обязан оповещать родственников о предполагаемой сделке. Если родственники жили в одном квартале, они не могли в силу сложившихся в течение многих веков традиционных отношений нарушить закон предков и тем более пойти на обман. Патронимические связи, да и общественное мнение практически исключали подобное. При продаже семейного имущества могли не предупреждаться те члены фамилий, которые жили в отдаленных селах или населенных пунктах соседних народов и постепенно утратили родственные связи, но это случалось крайне редко.
Такие порядки в этнографической литературе носят название прав предпочтительной покупки и родового выкупа. Что касается последнего, то здесь, нам кажется, точней отражали бы сущность данного порадка словосочетания «право наследственного выкупа», «право патримониального выкупа», «право выкупа долевого владения», «право родственного выкупа», но не родового, поскольку в данном случае речь идет о имуществе семейной общины и патронимии.
В одном из документов, датируемом маем 1886 года, читаем: «По существующему в среде горского местного населения обычаю горец, желающий продать свое имение, обязан объявить о том всем своим родственникам, так как им предоставляется предпочтительное пред другими право на покупку такого имения, и только в том случае, когда никто из родственников не пожелает приобретать продаваемое имение и все они дадут свое согласие, имение может быть продано в посторонние руки...» Как видно из цитаты, речь идет о родственниках, а значит членах патронимии и фамилии, но никак не рода.
В своих публикациях Н. П. Тульчинский характеризует роль и значение в жизни семьи центрального жилища, показывает его широкое распространение, тем самым наводя на мысль, что большие семьи в горах имели повсеместное распространение.
По мнению автора, проявление гостеприимства у горцев не всегда и не везде одинаково: «...горцы, обитающие в глубине гор, менее гостеприимны, чем плоскостные...»
