В результате переговоров Беренса с адмиралом РСейесом была достигнута договоренность о встрече. Английская сторона просила, чтобы из-за болезненного состояния Керзона (страдал подагрой) встреча проходила не в Монтрё, как предполагалось ранее, а в его резиденции.

Чичерин решил использовать свидание с Керзоном для выяснения перспектив англо-советских отношений. При этом он подчеркнул, что Советская Россия хотела бы развивать дружественные отношения с Великобританией, но при отсутствии у нее такого желания правительство РСФСР «будет с этим сообразовываться».

По словам Чичерина, Керзон проявил «холодную деревянность, формализм и неумение или нежелание охватывать вопросы широко политически». Весь разговор он свел к мнимым «проискам» агентов России, якобы занимавшихся враждебной Англии пропагандой. Сообщая в Москву о свидании с Керзоном, Георгий Васильевич писал: «Общее вынесенное мною впечатление заключается в том, что при Керзоне никаких серьезных соглашений с Англией вообще не может быть».

Слова Чичерина полностью подтвердились. Спустя несколько месяцев Керзон выступил с провокационным ультиматумом Советской стране, который поставил под угрозу отношения между обоими государствами. Однако благодаря твердой позиции Советского правительства эта провокация потерпела провал.

На заседании комиссии по проливам 18 декабря Чичерин вновь опротестовал сепаратные переговоры между западными державами и турецкой делегацией. Он показал всю несостоятельность выработанного западными экспертами проекта конвенции о проливах.

В тот же день Чичерин от имени делегации России, Украины и Грузии представил советский проект «Правил прохождения судов через Дарданеллы, Мраморное море и Босфор». В его основу был положен принцип закрытия проливов для военных кораблей. В качестве уступки западным державам он содержал предложение предоставить Турции право разрешать в отдельных случаях проход легких военных судов. Тем не менее представители империалистических держав встретили советское предложение в штыки.

19 декабря Керзон заявил, что советский проект «основывается на принципе, диаметрально противоположном тому, который воодушевляет союзников», и поэтому «для союзных держав не остается иного выхода, как только его отвергнуть».

Дальнейшее обсуждение вопроса о проливах происходило в комиссии экспертов без участия представителей РСФСР.

Г. В. Чичерин не раз встречался с турецкими делегатами, в частности с их главой Исмет-пашой. «Мы обмениваемся с ним мыслями,— телеграфировал Чичерин в НКИД Карахану,— о ходе конференции, предостерегаем, открываем ему глаза на маневры Антанты, но непрерывно подчеркиваем, что наша позиция иная, что пропуск военных судов есть враждебный акт против Советской России и что Антанта лишает Турцию плодов ее побед».

Окончательный проект сепаратно выработанной конвенции был доведен до сведения советской делегации лишь 31 января 1923 г.

На заседании 1 февраля 1923 г. Чичерин протестовал против навязывания России, Украине и Грузии конвенции, подготовленной без их участия. Он внес компромиссное предложение, чтобы общий тоннаж одновременно находящихся в Черном море флотов нечерноморских государств был равен /б общего тоннажа флотов черноморских держав. Но и это предложение принято не было.

Деятельность советской делегации в Лозанне не ограничивалась участием в рассмотрении вопроса о проливах. Большое значение имело то, что, несмотря на стремление представителей западных держав изолировать советскую делегацию, Г. В. Чичерин использовал свое пребывание в Лозанне для бесед с представителями различных стран в целях расширения международных связей РСФСР. Он встречался с представителями Сирии и Египта, Геджаса, Болгарии, Югославии, Франции и другими. С датским посланником в Швейцарии Ольденбургом он обсуждал вопрос о завершении торговых переговоров. В результате 23 апреля 1923 г. было подписано предварительное соглашение о торговле между Советской Россией и Данией.

В Лозанне Георгий Васильевич отметил свое 50-летие. В его адрес поступило большое количество поздравительных телеграмм с Родины. Чичерин писал в Наркоминдел: «Полученные от товарищей из России приветствия действуют в высшей степени ободряющим образам в здешней обстановке».

30 декабря 1922 г. советская делегация представила конференции Меморандум по восточному вопросу. Там рассматривался весь обширный комплекс проблем, касавшихся судеб Турции, а также громадных территорий и десятков миллионов жителей Ближнего Востока, Северной Африки и Балканского полуострова. В меморандуме содержался обстоятельный исторический обзор восточного вопроса и излагались основы прочного и длительного мира на Ближнем Востоке. «Будущие конфликты и войны на Востоке,— говорится в меморандуме,— стали бы навсегда невозможными, если бы империалистические державы отказались от взгляда на мусульманский мир как мир низшего порядка, территории коего должны быть превращены в их колонии...

Российско-Украинско-Грузинская делегация, верная принципам, провозглашенным Русской революцией, с живой симпатией следит за борьбой всех мусульманских народов за свою независимость и свое национальное единство».

Вручение советского меморандума было неожиданным для всех участников конференции. Известие об этом молниеносно разнеслось по Лозанне. К советским представителям хлынули журналисты. «Сенсация большая»,— сообщал Чичерин в Москву.

С чувством удовлетворения восприняли советский меморандум находившиеся в Лозанне представители восточных стран. Они еще раз смогли убедиться в том, что РСФСР является истинным другом народов Востока. «Русские создали себе много новых симпатий во время этих долгих недель дискуссий и усилили те симпатии, которыми они обладали прежде»,— констатировала одна из крупных швейцарских газет.