А об определениях, подробных характеристиках и формулировках большой семьи, патронимии и «фамилии» в те годы не приходится и говорить. Научно обоснованно это удалось уже сделать в 30-е годы известному советскому историку и этнографу М. О. Косвену, развить, уточнить и продолжить его идеи – Ю. В. Бромлею, Н. А. Бутинову, В. К. Гарданову, М. В. Крюкову, З. Н. Никольской, А. И. Першицу, А. И. Робакпдзе, Ю. И. Семенову, Я. С. Смирновой, Д. Д. Тумаркину, Р. Л. Харадзе и ряду других ученых.
В литературе общепринятым является мнение, что большие семьи позднего периода представляли собой семейно-родственные и хозяйственные коллективы, состоявшие из родственников нескольких поколений по нисходящей линии от отца к сыну и т. д., характеризовавшиеся коллективной формой собственности, общим производством и потреблением при деспотическом или демократическом управлении.
Патронимии конца XIX – начала XX в. – это общественные родственные организации, включавшие в себя большие и малые семьи, ведшие свое происхождение от одного предка, имя которого они и носили, и придерживавшиеся экономических, социальных и идеологических связей.
И, наконец, «фамилия». Это более широкий, чем патронимия, круг родственных семей, не представлявших собой коллектива родственных семей, группа, лишенная локальности, но поддерживавшая в различной степени родство. Подробное обследование «фамилии» в Кабардино-Балкарии сделал в 50-е годы сотрудник Института этнографии АН СССР Абрам Исаакович Першиц, который обратил внимание прежде всего на то, что родственники – члены фамилии в хозяйственных вопросах связаны в основном только через взаимопомощь, проявлявшуюся при пахоте и уборке урожая, при постройке нового дома, при женитьбе одного из родственников, в воспитании сирот, обслуживании задержавшегося на долгий срок гостя и т. д. Яркие черты общественных и идеологических связей, по мнению исследователя, проявлялись в роли старших в «фамилии», экзогамии, фамильной генеалогии, общем эпониме.
И все же русская историческая наука закладывала прочные основы изучения общественных отношений у народов Поволжья, Сибири, Средней Азии и Казахстана, Кавказа, западноевропейских стран, то есть создавалось наследие, без которого затруднительными были бы успешные историко-этнографические исследования наших современных ученых. А в Москве в эти годы на заседаниях этнографического отделения Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии при Московском университете все чаще и чаще поднимался вопрос об организации экспедиции в центральные районы Кавказа для дальнейшего ознакомления с его народами, которая наконец и была предпринята летом 1883 года под руководством выдающегося ученого-ираниста Всеволода Федоровича Миллера.
