ТАСС от имени Советского правительства 2 августа 1939 г. заявило, что Батлер «допустил искажение позиции Советского правительства. На самом деле разногласия состоят не в том, чтобы посягнуть или не посягнуть на независимость балтийских стран...— говорится в заявлении,— а в том, чтобы в формуле о «косвенной агрессии» не оставить никакой лазейки для агрессора, покушающегося на независимость балтийских стран. Одна из причин затяжки переговоров состоит в том, что англо-французская формула оставляет такую лазейку для агрессора».
В тот же день НКИД обратил внимание английского посла в Москве Сиидса на заявление Батлера. Сиидсу было указано, что советская точка зрения о косвенной агрессии публично искажается официальным представителем английского правительства. Послу напомнили, что Советское правительство стремится защитить независимость и нейтралитет прибалтийских стран, в то время как Батлер заявил, что Советское правительство выступает против их независимости и нейтралитета. Таким образом, послу с фактами в руках показали, что английские официальные представители дезинформируют общественность в вопросе о переговорах. Хотя заявление Батлера было опубликовано и Сиидс знал о нем так же хорошо, как и Советское правительство, посол заявил, что ему неизвестен точный смысл выступления Батлера, что многое зависит от тех слов, которые употребил заместитель министра иностранных дел Великобритании, и т. д.
Это был обман, свидетельствовавший о том, что английская дипломатия не останавливается в своих отношениях с СССР даже перед фальсификацией событий.
Но особенно ярко проявилось двуличие английской дипломатии в ходе ведения военных переговоров в Москве.
Напомним в нескольких словах суть этих переговоров и позиции стран.
Советское правительство считало, что любое соглашение о взаимной помощи не может служить достаточной гарантией безопасности государств, если оно не будет сопровождаться эффективной военной конвенцией.
Первоначально, когда вопрос о заключении военной конвенции еще не встал вплотную перед участниками переговоров, английское правительство сделало вид, что оно не против военной конвенции. 13 апреля 1939 г. английский министр Саймон сделал в палате общин заявление о том, что Англия не против заключения военного союза с СССР. Однако, когда Советское правительство, сославшись на сделанное Саймоном заявление, поставило перед Англией вопрос, готова ли она начать военные переговоры, английский посол в Москве уклонился от ответа, сказав, что подобные переговоры возможны лишь на последней стадии и что заявление Саймона могло явиться выражением его личного мнения. Таким образом, английская дипломатия с присущим ей коварством попыталась отказаться от взятых ею на себя обязательств. В конечном счете английское правительство приняло предложение Советского правительства о том, что политическое соглашение о взаимной помощи вступит в силу одновременно с военным.
Английское правительство заявило даже, что оно готово немедленно приступить к переговорам военных миссий в Москве. Это заявление имело место 25 июля 1939 г., но одновременно сообщило советскому послу И. М. Майскому, что назначение английской военной миссии и снабжение ее инструкциями займет по крайней мере неделю или десять дней.
Франция, более опасавшаяся угрозы гитлеровской агрессии, торопила англичан. Она считала, что кризис в Европе может разразиться в конце августа — начале сентября 1939 года и что миссии должны выехать в Москву в течение трех-четырех дней. Англичане сразу охладили пыл французов, заявив, что им нужна тщательная подготовка к направлению военной миссии. Французская сторона предложила, чтобы сэкономить время, отправить военную миссию поездом или самолетом, но и это предложение английским правительством принято не было.
25 июля 1939 г. советский посол в Англии обратил внимание английского министра иностранных дел Галифакса на необходимость скорейшего начала переговоров и назначения делегации. В ответ на это советскому послу было сказано, что английское правительство еще не определило состав делегации и, таким образом, делегация не может еще приступить к подготовке.
В отличие от Советского Союза, назначившего авторитетную делегацию на переговоры, возглавлявшуюся народным комиссаром обороны, английское правительство назначило главой делегации Дрэкса, адмирала в отставке, не игравшего никакой заметной роли в английской армии и флоте.
«Даже при желании трудно было подыскать кандидатуру более неподходящую для ведения переговоров с СССР, чем этот престарелый адмирал британского флота»,— писал в своих воспоминаниях советский посол в Англии И. М. Майский.
Германское правительство сразу правильно оценило действия Великобритании, поняв, что англичане не придавали сколько-нибудь серьезного значения переговорам с СССР.
Немецкий посол в Лондоне сообщил в Берлин 1 августа 1939 г.: «Невозможно отказаться от впечатления, что с английской стороны переговоры будут вестись главным образом для того, чтобы получить реальное представление о силе советской армии... Это впечатление усиливается при ознакомлении с составом английской военной миссии. Ни один из трех представителей не имеет специальной подготовки, позволяющей вести переговоры об оперативных мероприятиях».
Если бы английское правительство хотело заключения эффективного военного союза, оно должно было направить своих самых видных военных. Другое дело, что для заключения соглашения, цель которого — вызвать быстрейшее советско-германское столкновение, вовсе не нужно было направлять начальника генерального штаба. Для этого достаточно послать человека, полностью разделявшего взгляды правительства и ненавидевшего Советский Союз. Поэтому выбор и пал на Дрэкса.
Миссия отправилась в Москву лишь 5 августа на товарно-пассажирском пароходе, делавшем всего 13 узлов. Она прибыла в Москву лишь 12 августа. Если учесть, что миссия покинула Лондон через 11 дней после получения английским правительством приглашения, то станет ясно, что при помощи некоторых нехитрых приемов английской дипломатии удалось оттянуть начало военных переговоров более чем на две недели.
Опасаясь, как бы военная миссия не сделала шаг навстречу эффективному военному соглашению с СССР, английское правительство дало указание своему посольству в Москве сделать все возможное для провала военных переговоров. Наряду с официальными инструкциями, данными военной миссии, английское посольство в Москве получило неофициальные, «побочные инструкции — ни в коем случае не допустить успеха переговоров».
Когда советская делегация с исключительной полнотой изложила во время заседания сведения о состоянии советской армии, авиации и о советских планах отпора агрессору. Дрэкс, поняв, в какое неудобное положение попала английская миссия, запросил разрешение доложить об английских планах более откровенно. Но в ответ на это ему были подтверждены старые инструкции.
